В 1911 году мальчик в 7-летнем возрасте начал свою трудовую деятельность, отправившись вместе с отцом на стекольный завод купцов Голубевых в уездный центр Судогду. Там Смирновы прожили более 4 лет. Вскоре после начала Первой мировой войны Ефим Смирнов, уже подросший и не по годам сильный физически, перешел на работу в артель грузчиков на станцию Эсино Муромской железной дороги, где из пакгаузов в товарные вагоны загружалась продукция сразу двух стекольных заводов - Нечаевского и Вознесенского. К тому же от Эсино до Озерок насчитывалось всего 15 верст - по сравнению с Судогдой это было почти рядом с домом.
После начала Гражданской войны судьба занесла семью Смирновых в Сибирь. В 1923 году 19-летний Ефим Смирнов был избран председателем сельсовета в поселке Степаново на границе с Казахстаном. Очевидно, уже тогда сказались его незаурядные способности вожака и организатора. Однако молодой человек очень хотел учиться, и в середине1920-х годов стал студентом Омского рабфака. Оттуда его в 1928-м направили в Ленинград слушателем Военно-медицинской академии.
С 1932-го после окончания Академии началась служба военврача Смирнова вначале младшим врачом стрелкового полка, а потом - старшим врачом стрелкового батальона и учебно-опытного артиллерийского полка. Его военная карьера развивалась стремительно - в 1938 году он уже окончил Академию имени Фрунзе в Москве, получив назначение на должность начальника санитарного отдела Ленинградского военного округа.
А в 1939-м 35-летний военврач возглавил Санитарное управление РККА. Опираясь на созданный ученый медицинский совет, Е. И. Смирнов на новом посту усовершенствовал организационно-тактические и научно-методические основы оказания медицинской помощи в условиях крупномасштабной войны, которую считал неизбежной.
При активном участии нового начальника разрабатывалась соответствующая военно-медицинская доктрина, изыскивались и проверялись практикой передовые формы медицинского обеспечения боевых действий. Доказавшая свою эффективность система этапного лечения раненых и больных, одним из творцов которой был генерал Смирнов, позволяет специалистам отнести Ефима Ивановича к талантливым преемникам и продолжателям дела великого армейского врача Николая Пирогова. До 72 % раненых и свыше 90 % заболевших на фронте, благодаря своевременной помощи медиков возвращались в строй. По мнению историков, за этими масштабными цифрами - настоящий фронтовой подвиг Смирнова и возглавляемой им в труднейшие военные годы службы. Бесчисленное количество медсанбатов и госпиталей, санитарные поезда и автомобили, целая армия военных медиков - от санитарок и медсестер до маститых профессоров действовали в военное лихолетье под четким и грамотным руководством генерала Смирнова.
В 1946-1947 годах генерал-полковник медицинской службы Ефим Иванович Смирнов (это звание он получил еще в 1944-м) возглавлял Главное военно-медицинское управление Вооруженных Сил, а потом был назначен на пост министра здравоохранения СССР. Теперь ему предстояло навести в гражданской медицине такой же образцовый порядок, как и в военной. Поставленную перед ним лично Сталиным задачу наш земляк выполнил в полной мере.
При Хрущеве Смирнов возглавлял одно из управлений Генштаба, а потом - Главное военно-медицинское управление Министерства обороны СССР. В 1960-1985 годах генерал руководил одним из секретных управлений Минобороны, а окончательно вышел в отставку только в 1987 году в 84-летнем возрасте.
За свою длительную службу Е. И. Смирнов был удостоен множества наград: звания Героя Социалистического Труда, 6 орденов Ленина, орденов Кутузова I степени, Октябрьской революции, Отечественной войны I степени, 3 орденов Красного Знамени, 2 орденов Красной Звезды и множества медалей, а также нескольких иностранных знаков отличия. Генерал был избран почетным членом Общества врачей Канады и Великобритании и Общества военных врачей США.
Скончался Е. И. Смирнов в 1989-м в Москве и был погребен на Новодевичьем кладбище. Через 8 лет там же нашла место последнего упокоения его супруга Мария Ивановна. На массивном гранитном надгробии генерала выбиты лишь фамилия, имя, отчество и даты жизни. О высоких званиях и орденах ничего не сказано.
Деревня Озерки, малая родина генерала и академика, уже около 30 лет не существует. Начиная с 1920-х годов, она находилась в составе Ковровского района. В 1970-е Озерки попали в разряд «неперспективных». Сегодня на месте деревни осталось лишь зарастающее поле в окружении непролазных лесов на границе Ковровского и Судогодского районов. Хотя у военных врачей маршалов никогда не было, Ефиму Ивановичу Смирнову историки и медики неофициально уже давно присвоили почетное звание маршала военной медицины - по заслугам, которые ныне признаны не только в нашей стране, но и во всем мире.
|
Полевая сводка
(Briefing Notes)
Исмаильского контрольного центра ОНВУП
(о прибытии в Исмаилию первой группы
советских военных наблюдателей ООН)
New Soviet United Nations Military Observers (UNMOs)
The following are the greetings of the OIC (Officer-in-Charge) to the 6 new soviet UNMOs arriving in ICC (Ismailia Control Center) today: "First of all, I have great pleasure to welcome you here as our new colleagues. For the first time in ICC that we have the Soviet UNMOs, one of the 5 Big Powers permanent members of the Security Council. I hope you all will witness the final settlement of peace in the Middle East. Awaiting this day to come, you will have to perform a hard duty in reporting to the Security Council the situation, especially all kinds of breach of ceasefire along the Suez land. I wish you all a pleasant stay in ICC and I assure you that during your duty here, you will meet a lot of friends and certainly you will discover among other nationalities the same good spirit and cooperation. Once again I welcome you and all the best in our outstation".
Briefing of new Soviet UNMOs . The 6 new Soviet UNMOs are briefed in ICC today concerning the organization of ICC, general situation along the Suez land, duty of ICC patrols. They are introduced to SARELO (Senior Arab Republic of Egypt Liaison Officer) and made general tour in ICC area. Later, they attended the radio procedure lesson and aircraft identification course, and attended Daily briefing in the evening.
Поздняя октябрьская ночь 1973 г. Телефонный звонок. Взволнованный голос оперативного дежурного. Товарищ полковник. Вас срочно вызывают в штаб дивизии! Когда заместителя командира соединения поднимают по тревоге глубокой ночью, значит, дело серьезное...
Ситуацию прояснил командир дивизии. Он сообщил, что получил приказ из штаба округа немедленно сформировать группу офицеров для выполнения важного правительственного задания. Мне поручили возглавить эту группу. Времени оставалось в обрез. В семь утра мы должны быть в Москве. До отъезда требовалось определиться с личным составом, решить ряд организационных вопросов.
Формирование группы
Группу сформировали быстро. В нее вошли офицеры ротного, батальонного звена. Всего двадцать пять человек. Решение организационных вопросов в основном свелось к сдаче партийных билетов, беглому медосмотру и всевозможным прививкам, благо медпункт был развернут прямо в штабе дивизии. В семь утра мы были уже в штабе округа. Первое задание срочно сфотографироваться. Я узнал, что формирование и отправку группы контролирует военный совет округа, который как раз в это время проводил экстренное заседание. Я на нем присутствовал всего несколько минут. Командующий войсками Московского военного округа генерал армии Владимир Говоров сообщил, что решением военного совета я утвержден командиром специальной группы советских офицеров, которым предстоит действовать в качестве военных наблюдателей ООН на Ближнем Востоке. Инструктаж в Генштабе проводил генерал армии Николай Огарков, тогда еще заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Он ввел меня в курс последних событий на Ближнем Востоке, заметив, что наступивший после окончания арабо-израильской войны 1973 г. мир довольно хрупок. Коротко рассказал о специфике службы военных наблюдателей, подчеркнув, что советским военнослужащим приходится впервые участвовать в миротворческих операциях ООН, поэтому на нашей группе лежит особая ответственность.
Проблемы появились еще до взлета. Выяснилось, что не готовы загранпаспорта. Пришлось самим наклеивать фотографии. Недоумение вызвали и заброшенные в самолеты тугие вьюки, которые оказались подарками для нас от вещевиков. Раскрыли, а там обмундирование для личного состава срочной службы. Причем одарили без примерки, подгонки. Тюки пришлось потом возвращать в Москву. И дело не только в том, что форма нам не подходила по размерам: шерстяную одежду невозможно носить в знойном Египте. В Каир мы прибыли поздним вечером.
Первые дни в Египте
Посол СССР в Арабской Республике Египет (АРЕ) Виноградов встретил нас приветливо. Обстоятельно рассказал о положении в этой горячей точке, политической ситуации в Египте. Но я понимал, что главной целью моего ночного визита к советскому послу являлась не его лекция на тему «Арабский мир сегодня», а что-то другое. И не ошибся. Оказалось, меня ждал министр иностранных дел Египта. Столь пристальное внимание высших должностных лиц Египта к прилету советских военных не было случайным. Оно объяснялось очередной вспышкой напряженности в арабо-израильских отношениях, грозящей непредсказуемыми последствиями. В их урегулировании многое зависело от позиции Москвы. Срочный прилет в Каир нашей группы в качестве военных наблюдателей давал ясно понять, что Кремль не допустит дальнейшей эскалации конфликта, что он выступает за мирное урегулирование затянувшегося противоборства сторон. В этой связи характерна такая деталь: министр иностранных дел АРЕ сообщил нам, что, узнав о нашем прибытии, президент пришел в бешеный восторг, и отныне мы являемся личными гостями. Разумеется, в Египет мы прибыли не гостить, а действовать в составе войск ООН. Но к выполнению обязанностей военных наблюдателей нас не спешили допускать. Долго шло согласование каких-то документов по линии ООН. В частности, выяснилось, что в Москве перестраховались, и наша группа оказалась слишком большой. От СССР для участия в миротворческих операциях требовалось 36 человек. Пришлось решать вопросы комплектования основной группы, отправки товарищей домой. Серьезное внимание уделяли знакомству с новым регионом, историей страны.
Вступление в ОНВУП
В один из ноябрьских дней, а именно 25 числа состоялась торжественная церемония вручения нам голубых беретов и голубых шарфов непременного атрибута формы одежды военнослужащих ООН. Каждый из нас также получил специальное удостоверение, подтверждающее статус военных наблюдателей ООН. На моем удостоверении значился номер «6492». День церемонии можно считать исходной датой начала участия советских военнослужащих в миротворческих операциях ООН. Правда, в конце ноября и в первые дни декабря мы изучали новые для себя обязанности, радиодело, работали на картах, знакомились с боевой техникой и вооружением противоборствующих сторон, совершенствовали свои навыки в вождении автомашин. Вскоре часть офицеров отбыла в Сирию. Остальным предстояло продолжать службу в Египте.
Стоит отметить, что в соответствии с принятой Советом Безопасности ООН резолюцией от 22 октября 1973 г., а также не без усилий Советского правительства боевые действия на Ближнем Востоке были приостановлены. Однако воюющие стороны, разделенные нейтральной полосой (в некоторых местах ее ширина достигала 200 м), были готовы в любой момент их возобновить. Этот рубеж протяженностью в 230 км контролировали всего восемь патрулей военных наблюдателей, в состав которых входили и представители СССР.
Первые операции
Особенно запомнились первые месяцы 1974 г. Они для нас
выдались крайне трудными. Нам пришлось участвовать в
ряде серьезнейших миротворческих операций. Одна из них
«Омега» проводилась с 5 февраля
по 31 марта. Ее целью являлся поиск останков военнослужащих,
погибших в ходе недавнего октябрьского военного конфликта.
Перед наблюдателями ООН стояли следующие задачи: встреча
израильских или египетских поисковых команд в заранее
намеченных пунктах и сопровождение их к месту поиска;
обеспечение ведения переговоров между поисковыми командами
и местными командирами; обеспечение безопасности поисков;
содействие возникновению деловых, а не враждебных отношений
между поисковыми группами; разрешение на месте вероятных
проблем и конфликтов.
В ходе «Омеги» было проведено 173 поисковые операции, каждая из которых длилась несколько суток. Были обнаружены 183 погибших израильских военнослужащих и 321 арабский. Операция проводилась в обстановке, приближенной к боевой. В феврале подорвался на мине патруль Кантарского центра двое аргентинских наблюдателей получили тяжелые ранения, а израильский офицер связи был убит. В марте погибли четыре человека из Панамского батальона миротворческих сил ЧВС ООН-2, подорвался на мине египетский полковник.
В не менее сложной обстановке проводилась и операция «Линия Альфа» (определение границы между буферной зоной и зоной ограниченного количества войск Египта). Для ее участников это были невероятно трудные испытания, ведь им пришлось почти в течение месяца действовать на местности, представляющей сплошное минное поле. Впрочем, не могу припомнить, чтобы служба военных наблюдателей проходила в спокойной и безопасной обстановке. Не могу не сказать и о том, что личный состав нашей группы, прибыв на Ближний Восток, сумел оказаться на высоте положения. Мои товарищи ни в чем не уступали опытным голубым беретам из батальонов миротворческих сил других государств.
Награждение Медалью ООН «На службе мира»
Мы не только сообща несли службу, но и дружили, проявляли самый настоящий интернационализм, который был необходим для поддержания мира. Действуя под эгидой ООН, мы обладали статусом международных должностных лиц, подчинясь только военным властям этой крупнейшей и авторитетнейшей организации. Но вместе с тем не теряли связи с родным военным ведомством. В чем-то она была эффективной, в чем-то нет. Например, мы настойчиво просили прислать нам новую форму. Просьбу выполнили лишь через полгода. Зато не испытывали недостатка в инструкциях, наставлениях. В большинстве своем они носили запретительный характер. В Москве опасались, что, оказавшись в окружении вероятного противника, мы деидеологизируемся.
Нам регулярно предписывалось не делать того, другого, третьего. О серьезности этих указаний свидетельствует такой факт. Участникам миротворческих организаций по истечении определенного срока службы от имени Генерального Секретаря ООН вручались медали «На службе мира». Вместе с военными наблюдателями ряда других стран эту награду получили и мы, советские офицеры. Казалось бы, что в этом криминального? Такой наградой нужно только гордиться. Но первое, что я услышал, были слова: Как вы посмели без разрешения Москвы получить эту медаль?!. Москва действительно бы возмущена нашим проступком.
Возвратившись на Родину, я в течение целого месяца подробно, до мельчайших деталей, отчитывался перед различными военными и партийными инстанциями за деятельность своей группы и за то, почему мы не смогли отказаться от иностранной награды. Так и не отыскав криминала, меня наградили уже отечественным орденом «За службу Родине в ВС СССР» 3-й степени. Сегодня это уже в прошлом. И я горжусь, что первый шаг к этому сделали мы, двадцать пять лет назад, оказавшись волей судьбы в горячей точке планеты.
(Записала Екатерина Крюкова, «Независимое военное обозрение» № 41, 1998 г.)
