Великий князь Константин Николаевич с сыном Николаем
Великий князь Николай Константинович Романов (2 февраля Санкт-Петербург - 14 января Ташкент) - первый ребёнок великого князя Константина Николаевича , младшего брата будущего российского императора Александра II , внук Николая I .
Великий князь Николай Константинович
Николай Константинович выпускник Академии Генерального штаба, в которую он поступил по собственной инициативе в 1868 году. Великий князь Николай Константинович стал первым из Романовых, окончившим высшее учебное заведение, причём в числе лучших выпускников - с серебряной медалью. После завершения учёбы он путешествовал заграницей, где начал собирать свою коллекцию западно-европейской живописи. После путешествия по Европе, великий князь поступил в лейб-гвардии Конный полк, и через некоторое время он в 21 год стал командиром эскадрона. В это время на одном из балов-маскарадов он знакомится с американской танцовщицей и авантюристской по натуре - Фанни Лир, которая к тому времени уже успела попутешествовать по Европе, побывать замужем и имела малолетнюю дочь. У них начался роман.
Бурный роман великого князя обеспокоил его отца и мать. Обсуждение этой проблемы привело даже к встрече его родителей, которые к тому времени не проживали вместе. Его отец нашёл вполне подходящий предлог, чтобы удалить его из Петербурга: в 1873 году Николай Константинович отправился в составе русского экспедиционного корпуса под командованием генерала Скобелева в поход на Хиву .
1867 год. Николай Константинович в кругу родных. Слева направо сидят сестра Ольга и её жених Георг Греческий, мать - Александра Иосифовна. Нижний ряд: Великие князья Константин Константинович, Вячеслав Константинович и Дмитрий Константинович - младшие братья Николая Константиновича
Великий князь Николай Константинович, имевший к тому времени уже звание полковника, в этом походе получил боевое крещение. Он во главе авангарда Казалинского отряда, понёсшего наибольшие потери, следовал одним из труднейших маршрутов, через пустыню Кызылкум. Первая же разведгруппа, возглавленная им, попала в такой плотный артиллерийский огонь, что в отряде их возвращения живыми уже не ждали. В этом походе Николай Константинович проявил личное мужество и являлся примером для других. За участие в Хивинском походе он был награждён орденом Святого Владимира.
После возвращения из Средней Азии, которой он был очарован, его всерьёз заинтересовала ориенталистика .
Он начал принимать участие в работе Русского географического общества : там среди учёных мужей вызревала идея Амударьинской экспедиции. Её целью было максимально изучить только что завоёванный Россией край и подвергнуть детальному научному анализу его потенциал. Подобные планы взбудоражили, захватили блестящего флигель-адъютанта государя. В Географическом обществе были, разумеется, рады августейшему вниманию. Николая Константиновича избрали почётным членом этого общества и назначили начальником экспедиции.
После возвращения из Хивинского похода он снова съездил в Европу в компании своей возлюбленной - Фанни Лир. Там он продолжил пополнять свою художественную коллекцию.
Но весной 1874 года, когда ему исполнилось 24 года, случилось событие, которое полностью изменило жизнь великого князя.
Александра Иосифовна мать великого князя Николая Константиновича
Доходы от его предпринимательской деятельности составляли внушительную сумму - до полтора миллиона рублей в год. Для сравнения: из Петербурга князю присылали на содержание в год 200 тысяч рублей.
Николай Константинович оказался превосходным предпринимателем. Он одним из первых обратился к наиболее доходной тогда области промышленности в туркестанском крае - строительству и эксплуатации хлопкоочистительных заводов. При этом он использовал самые передовые технические идеи своего времени - на его заводах использовался безотходный технологический цикл - семена хлопчатника , остававшиеся после переработки сырца в волокно, употреблялись в качестве сырья на маслобойнях, а жмых шёл как на удобрения, так и на корм скоту.
Уже своими первыми ирригационными работами он снискал большую популярность у населения. Первая из них это - выведение из Чирчика по правобережью реки канала, названного им Искандер-арыком.
Тогда на этих землях находилось лишь несколько домов бедных дехкан, выселившихся из Газалкента. После проведения Искандер-арыка тут заложили «великокняжеское» селение Искандер. В стороне от посёлка великий князь разбил большой сад. Во время связанных со строительством на Искандер-арыке работ Николай Константинович произвёл археологическое вскрытие расположенного у русла канала кургана, из которого извлекли оружие и другие предметы.
В 1886 году великий князь приступил к «выводу» сырдарьинской воды, желая во чтобы то не стало оросить хотя бы часть Голодной степи между Ташкентом и Джизаком , затратив много энергии и личных средств. Работы, связанные с проведением канала, обошлись князю свыше миллиона рублей (для сравнения: корова тогда стоила 3 рубля). На прибрежной скале около реки, у головного сооружения близ Бекабада, была высечена крупных размеров буква «Н», увенчанная короной.
Канал в Голодной степи, построенный на средства Николая Константиновича
На орошённых землях поднялись 12 больших русских посёлков. Николай Константинович писал: «Моё желание - оживить пустыни Средней Азии и облегчить правительству возможность их заселения русскими людьми всех сословий». К 1913 году там выросло уже 119 русских селений.
Но любимейшей идеей великого князя был проект восстановления «старого тока» Амударьи в Каспий. Ещё в 1879 году в Самаре он организовал общество для изучения среднеазиатских путей, ставившее своей целью выбор направления туркестанской железной дороги и исследования поворота Амударьи в Узбой . В марте 1879-го великий князь Николай Константинович опубликовал брошюру под названием «Аму и Узбой» (книга вышла без указания имени автора). В ней автор, опираясь на свидетельства источников - произведения античных и средневековых писателей, - доказывал, что река неоднократно меняла своё направление «исключительно по воле человека». Но правительство не поддержало почин князя - оно само занялось разработкой проекта разворота реки .
В брошюре «Аму и Узбой» великий князь писал: «Россия в течение последних 25 лет овладела большей частью Средней Азии, но некогда цветущий Туркестан достался русским в состоянии упадка. Он наделён от природы всеми благоприятными условиями для быстрого развития своих богатых производственных сил. Расширив оросительную сеть, раздвинув пределы оазисов, Туркестан можно сделать одной из лучших русских областей». План по «повороту Амударьи», вероятно, вполне справедливо, также был сочтён нецелесообразным. Но сама экспедиция, проделавшая более чем тысячекилометровый путь по совершенно не исследованным местам, принесла материал исключительной ценности. Это было отмечено и научными кругами, и даже начальством в Петербурге, наградившим всех его участников, за исключением великого князя.
В Средней Азии всегда высоко ценились работы, связанные с орошением, особенно новых земель, не использовавшихся до того под земледельческие культуры. Поэтому упомянутые ирригационные мероприятия Николая Константиновича, самые крупные для своего времени и к тому же осуществившиеся не в принудительном порядке, а с оплатой труда всех участников, способствовали быстрому распространению среди местного населения популярности великого князя. Он проложил на свои средства 100-километровый оросительный канал, ожививший 40 тысяч десятин земель.
Коллекция картин европейской и русской живописи, собранная Великим князем и привезённая им из Санкт-Петербурга, явилась основой для создания в 1919 году музея искусств в Ташкенте , имеющего одну из самых богатый коллекций картин европейской живописи среди художественных музеев Средней Азии.
Во время своего второго путешествия в Европу Николай Константинович и Фанни Лир побывали в Риме на вилле Боргезе. Здесь он залюбовался знаменитой скульптурой Антонио Кановы , изображавшей Полину Боргезе (en), младшую сестру Наполеона, в виде обнажённой красавицы, лежащей на мраморном ложе в виде Венеры-победительницы с яблоком в левой руке. Николай Константинович тут же заказал скульптуру Томазо Солари изготовление точной копии скульптуры, но вместо Полины Боргезе на мраморном ложе должна была лежать его возлюбленная - Фанни Лир.
В своих мемуарах мисс Лир вспоминала то неприятное впечатление, которое у неё вызывала накладываемая на её лицо гипсовая маска, с помощью которой скульптор впоследствии воспроизвёл в мраморе черты её лица. Скульптор их заверил, что по окончанию работы скульптура будет отправлена в Петербург. Своё обещание он сдержал.
Спустя много лет, когда великий князь уже находился в ташкентском изгнании, его мать, Александра Иосифовна, сделала ему подарок. Во время прогулки в парке, она наткнулась на мраморную скульптуру полуобнажённой женщины с яблоком в руке. Она узнала в этой женщине Фанни Лир - возлюбленную своего старшего сына. И вскоре скульптуру, упакованную в деревянный ящик, отправили в Ташкент Николаю Константиновичу. Позднее эта мраморная скульптура стала одним из украшений Ташкентского музея изобразительных искусств .
Фанни Лир в виде Венеры с яблоком, скульптор Томазо Солари. Из коллекции Юсуповского дворца в Санкт-Петербурге - уменьшенная копия скульптуры из Ташкентского музея искусств
Сегодня только маленькая фотография копии скульптуры Томазо Солари - единственная возможность увидеть женщину, встреча с которой предопределила совершенно особую, ни на кого не похожую, судьбу одного из Великих князей Романовых.
Последний российский император Николай II , доводился скандально известному родственнику двоюродным племянником, но он так и не позволил ему вернуться в столицу. Поэтому отречение императора в феврале 1917 года Великий князь Николай Константинович воспринял с восторгом. Он поднял красный флаг над своим домом и отправил приветственную телеграмму Временному правительству.
10.4. Смерть великого князя Николая Константиновича Романова .
В различных источниках высказывались предположения о расстреле или иной насильственной причине смерти великого князя Николая Константиновича Романова (1850-1918), который за недостойное поведение был сослан в Ташкент императором Александром II в 1874 году и умершего там в 1918 г. [так в тексте ]
Так, в периодическом издании «Наша Газета» № 13 от 17 января 1918 года (орган исполнительного комитета Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов) была опубликована заметка следующего содержания: «Похороны гражданина Романова. Вчера в Ташкенте состоялись похороны б. великого князя, гражданина Николая Романова, скончавшегося в воскресенье, 14 января, в 6 часов утра. Тело Романова предано земле у ограды военного собора». Также в газете «Новый путь» от 18 января 1918 года дан некролог следующего содержания: «О смерти великого князя Николая Константиновича Романова (1850 г.р.), умер в ночь с 13 на 14 января 1918 года от воспаления легких на даче под Ташкентом и похоронен 16 января 1918 года в Ташкенте, в сквере рядом с Военным Георгиевским Собором».
Имеется и протокол заседания Исполнительного Комитета Ташкентского Совета Солдатских и Рабочих Депутатов от 15 января 1918 года, на котором была рассмотрена просьба жены Романова Н. К. о месте его захоронения - «Слушали просьбу жены Николая Константиновича Романова о разрешении похоронить умершего бывшего великого князя у военного собора. Постановили разрешить, похоронить, но с предложением не производить каких-бы то ни было процессий».
Следствие считает установленный факт смерти Романова Николая Константиновича не связанным с какими-либо репрессиями со стороны властей.
…
Так закончилась полная драматических коллизий жизнь великого князя, большую часть которой он провёл в Туркестанском крае и оставил здесь яркий след.
Младший сын Николая Константиновича - князь Александр Искандер
Второй раз в 1901 г. обвенчался с Варварой Хмельницкой (1885-). Брак не признан.
Событие, происшедшее весной 1874 года, не имело аналога за всю немалую историю существования императорского дома Романовых. Как наверняка известно читателю, люди здесь были разные. Возможно, именно их пороки и добродетели, высочайшее проявление духа и падение в нравственную бездну заставляют читать сегодня историю Романовых, как увлекательный роман. Но никогда среди них не было человека, замешанного в презренном, по-особому «не царском деле» воровстве.
И все же такой человек нашелся. Им был великий князь Николай Константинович Романов. Оговоримся сразу стопроцентно и безоговорочно его вина доказана не была. Не существовало и никакого обвинительного заключения. Собственные показания самого великого князя сплошное противоречие. Не менее противоречивы и оценки людей, пытавшихся разобраться в этом темном деле. Для одних виновность Николая Константиновича не подлежит сомнению. Другие выдвигают, помимо прочих, версию сплетенной против него адской интриги, замешанной на вопросах престолонаследия. Так что, какой же знак ставить в конце словосочетания «преступление имело место быть» восклицательный или вопросительный, до сих пор неизвестно. Но если что и не подлежит никакому сомнению, так это то, что наказание состоялось...
Никола (так Николая Константиновича называла вся родня) родился, что называется, с золотой ложкой во рту. Его отец, поначалу вполне счастливо живший со своей женой Александрой Иосифовной, родом из немецких принцесс, был в восторге от того, что первый его ребенок мальчик. Младенец, едва успев родиться, уже считался наследником трех главных жемчужин в великокняжеской короне: Мраморного дворца в Петербурге, роскошью уступавшего только Зимнему, имения Стрельна у Финского залива, которое Петр I хотел превратить в Версаль, и уж ни с чем не сравнимого Павловска.
Впрочем, Никола еще был мал, чтобы понять, как ему повезло с наследством, но как мало повезло вообще в жизни уже ощущал. Мать, занятая рождением следующих детей, определила к старшему сыну, упрямому и самовольному, воспитателя-немца. Тот вознамерился укротить маленького волчонка едва ли не палкой и плеткой.
И тут коса нашла на камень. Однажды с отпечатавшейся на его лице пятерней воспитателя Никола бросился за помощью к матери и не получил ее. Отцу жаловаться было и вовсе бессмысленно: великий князь Константин Николаевич, человек действительно государственного ума, в будущем единственная опора своего старшего брага, императора Александра II, в деле отмены крепостного права, был всегда и безнадежно занят.
Превратившийся в подростка Никола стал свидетелем семейной драмы. Видимо, устав от болезненной и не лишенной странностей жены, Константин Николаевич нашел утешение в объятиях балерины Кузнецовой. Роман плавно перешел в семейное русло, когда пошли дети. Оскорбленная великая княгиня от горя и позора укрылась в Павловске. Домашний доктор свидетельствовал, что Никола невероятно остро переносил крушение семьи. Его бесприютность порой выливалась в буйные поступки, когда он готов был крушить все вокруг себя, а потом горько по-детски плакал от тоски и бессилия. Внутренне постоянно готовый к отпору, он становился все более недоверчив к людям, особенно же нелюбимые им могли испытать на себе его агрессивность и ожесточение.
В 18 лет, выйдя из-под опеки ненавистного немца, Никола разложил на каменном полу дворца костер и торжественно сжег все, что хоть как-то могло напомнить ему об этом человеке. Следующий его «взрослый» шаг был куда более зрелым он поступил в Академию Генерального штаба, считая, что прогресс, «не исключая военной науки, предъявляет особые требования, если хочешь быть в избранном деле на высоте». Самолюбивый и тщеславный Никола никак не мог согласиться с ролью середнячка он хотел быть первым. Если обратиться к воспоминаниям выпускников Академии той поры, станет ясно, насколько напряженным был ритм учебы. Заниматься Николе приходилось много. За это время он весьма существенно «посадил» зрение и потом всю жизнь страдал сильными головными болями.
В кругу «золотой молодежи» его рвение вызывало не понимание и насмешки, среди дам разочарование. Никола считался самым красивым из великих князей высокий, великолепно сложенный, первый танцор и дамский угодник, он был украшением балов, на которых появлялся все реже и реже.
В Центральном Российском архиве в деле великого князя Николая Константиновича лежит одинокий листок бумаги с его размышлениями накануне своего 20-летия. В старой России это был возраст совершеннолетия. Николу ждало вступление в имущественные права. Но из записи ясно, что его волнует другое: он не нравится себе, находит в своем характере много дурных черт, а в поведении не меньше дурных поступков. «Пусть явятся мои хорошие качества, а дурные пусть умирают», еще по-мальчишески загадывал он свое сокровенное желание.
Великий князь Николай Константинович стал первым из Романовых, окончившим высшее учебное заведение, да еще в числе лучших выпускников с серебряной медалью.
После завершения учебы Никола отправился в заграничное путешествие. Как и для всех молодых богачей, осмотр достопримечательностей сопровождался у него куртуазными приключениями и посещением разнообразных увеселительных заведений.
И все же, сколь ни заманчивы были авансы прекрасных дев, Николе удавалось скрываться от них в тиши антикварных лавок, на живописных мансардах художников, а также заводить знакомых среди маклеров и специалистов по художественным редкостям. Коллекционер, проснувшийся в то время в нем, уже не умирал никогда. И хотя собранные им коллекции ожидала не менее печальная участь, чем его собственная, даже после всего разворованного, разбитого, «экспроприированного», их вполне хватило на то, чтобы в будущем составить основу Национального музея Узбекской ССР.
Вернувшись из Европы, великий князь поступил в лейб-гвардии Конный полк, и через некоторое время он, вполне искренне увлеченный службой, уже командир эскадрона. Ему минул 21 год. В это самое время в Петербурге появилась американка Фанни Лир. С Николой познакомилась случайно, на бале-маскараде, обратив на него внимание как на самого высокого и статного среди офицеров. Он представился ей сыном купца, за что-то облагодетельствованным императором. Та позволила себе в это не поверить, понаблюдав за тем, насколько почтительно раскланивается с ним публика. Ну а когда он привел ее в ложу, где на портьерах и спинках кресел были вытканы императорские гербы, Фанни сказала незнакомцу, что офицеру не пристало врать. Николе же ничего не оставалось, как признать ее правоту и представиться великим князем Романовым.
В начавшемся романе Фанни, как истая представительница демократической страны, все поставила на такую же основу. Быстро поняв, что за образом августейшего денди прячется одинокий, никем не опекаемый, полный самых разнообразных комплексов человек, Фанни взялась переделывать ту часть жизни Николы, которая была скрыта от публики. Ее бесконечно удивляло, например, то, насколько беспорядочно Его Высочество питается. Спросив, почему всем изысканным блюдам он предпочитает чай с черным хлебом, она узнала, что так у них в Мраморном дворце велось, чаще всего дети бегали «перекусить» к прислуге на кухню.
Фанни приучила Николу заезжать к ней во время службы обедать. Они громко скандалили, когда она на чем свет стоит ругала его за попойки и карточную игру. А гневные возгласы Николы по поводу того, что он все-таки великий князь и никто не смеет что-то ему запрещать, она хладнокровно парировала тем аргументом, что для нее он не великий князь, а «ее любимый мальчик». А если его это не устраивает, он может убираться ко всем чертям.
Никола и вправду не раз хлопал дверью, но всегда возвращался. Он не мог не чувствовать, что рядом с ним наконец появился человек, которому до него есть дело. Для него стало привычным сидеть с Фанни у камина, пересказывая ей события дня и обсуждая новые коллекционные приобретения. Вот здесь Фанни беспокоило безудержное стремление скупать все подряд, тратить громадные суммы, а потом занимать у кредиторов. В Николе напрочь отсутствовал рационализм, им владели мгновенно вспыхивающее желание, каприз, прихоть. Иногда он следовал этому и в отношениях с Фанни: то давал ей тысячи и дарил безумной стоимости драгоценности, то устраивал скандал из-за 5 потраченных ею «не на дело» рублей. И все-таки это была жизнь, похожая на семейную и хотя бы уже поэтому имевшая для него несомненную ценность.
Бурный роман сына обеспокоил обоих родителей. Сомнений не было эта авантюристка намерена женить его на себе. Обсуждение этой проблемы привело даже к встрече отца и матери, уже давно не видевшихся. Предлог удалить Николу из Петербурга и тем прервать затянувшуюся связь нашелся вполне подходящий. На восточных границах России шла война. 70-е годы XIX века продолжили наступательное движение России в глубь Средней Азии, призванное расширить восточные территории империи и не дать разрозненным ханствам стать легкой добычей Англии. В 1873 году русский экспедиционный отряд двинулся в Хиву.
Фанни Лир, ровесница Николе, к моменту знакомства испытала и повидала гораздо больше него: тут и побег из благочестивого семейства, глава которого был священником, и короткое безалаберное замужество, и скитания с крохотной дочерью по Европе, где Фанни пела в кабачках, а заодно и «делала бульвары», что на парижском жаргоне значило фланировать в поисках щедрых кавалеров. Хорошенькая и энергичная, она довольно быстро взбиралась по шаткой лестнице карьеры полуактрисы, полукуртизанки и наконец остановилась на последней из двух профессий. Впрочем, была она далеко не глупа и даже начитанна отец-священник каким-то чудом успел приохотить ее к книгам. Впоследствии Фанни вспоминала, что, читая про Екатерину Великую, которая стала ее любимой героиней, про Потемкина и прочих «орлов» той эпохи, она с трудом верила в реальность происходившего когда-то. Да и сама Россия, далекая, ни на что не похожая, одновременно и пугающая, и роскошная, казалась ей фантомом, призраком, иллюзией. И когда после приятного времяпрепровождения в Вене с одним высоким чином из российского жандармского управления оказалась обладательницей изрядной и совсем не иллюзорной суммы, она решила повидать страну своей мечты.«Столица императоров» потрясла ее холодной сумрачной красотой. С помощью сестер по ремеслу, постоянно обретавшихся здесь, она быстро освоилась в петербургском полусвете.
Великий князь Николай Константинович, уже в чине полковника, получил по-настоящему боевое крещение. Он во главе авангарда Казанлинского отряда, понесшего наибольшие потери, следовал одним из труднейших маршрутов, через пустыню Кызылкум. Первая же разведгруппа, возглавленная им, попала в такой плотный артиллерийский огонь, что в отряде их возвращения живыми уже не ждали. Хотя едва ли не каждый воин, побывавший тогда в пустыне, вспоминал не столько кровопролитные схватки с противником и засады, и даже не 40-градусную жару, убивавшую людей в прямом смысле слова, а безводицу. От нее сходили с ума и тогда товарищам приходилось везти несчастного крепко связанным. От нее стрелялись не выдерживая этой муки. Она превращала солдат в озверевшую толпу, когда от колодцев отталкивали раненых, дрались, чтобы добраться до глотка воды. При адской жаре и полной, порой сутками длящейся безводице, Никола вел солдат к цели от одного пункта к другому, подавая пример выдержки и мужества.
Все это время разлуки влюбленные переписывались. Никола писал о том, что в нем изменилось многое отношение к людям, к жизни, неизменным осталось лишь одно любовь к ней. Фанни ходила в отдаленные петербургские храмы и ставила свечки за здравие воина Николая. Победа над Хивой заставила ликовать всю Россию: слишком многих жертв стоили эти броски в пустыню. Никола возвратился в Петербург орденом св. Владимира и изящной формы хивинской пушечкой, подаренной ему на память о боевом походе ни Хиву.
Служба в полку возобновилась, казалось, жизнь, войдя в привычную колею, шла без изменений. Но они все-таки были. Оказалось, что Никола вернулся совершенно очарованный Средней Азией.
Беседы с Фанни все чаще сводились к воспоминаниям о тысячелетних стенах хорезмских крепостей, дворцах, минаретах. Его всерьез заинтересовала ориенталистика. Он начал принимать участие в работе Русского географического общества: там среди ученых мужей вызревала идея Амударьинской экспедиции. Ее целью было максимально приблизить только что завоеванный Россией край и подвергнуть детальному научному анализу его потенциал. Подобные планы взбудоражили, захватили блестящего флигель-адъютанта государя. В Географическом обществе были, разумеется, рады августейшему вниманию. Николу избрали почетным членом и назначили начальником экспедиции.
Жизнь великого князя интересное дело, Фанни, молодость, силы выруливала на какой-то четко обозначившийся путь. Впереди маячили высоты, не взять которые, казалось бы, не было причин.
В ненастный день 14 апреля 1874 года в Мраморном дворце была обнаружена пропажа. Из семейной иконы великокняжеской четы, которой император Николай I благословил этот брак, исчезли крупные бриллианты. Великий князь-отец вызвал полицию, и вскоре бриллианты были найдены. Теперь дело стало за преступником. Провели дознание. Круг сужался. Взялись за адъютанта великого князя Е.П. Варнаховского, мнение о виновности которого сохранилось до сих пор. Однако 15 апреля на допросе он категорически отрицал причастность к краже и говорил, что лишь снес в ломбард камни, переданные эму великим князем. Никола, присутствовавший на допросе, поклялся на Библии, что не виновен, чем, как говорили, усугубил свой грех. Отцу же он сказал, что готов, выручая Варнаховского, не просто адъютанта, а своего товарища, взять вину на себя. Дело заходило в тупик, и Александр II, взявший его под личный контроль, повелел подключить к расследованию жандармов. В итоге великому князю Константину Николаевичу довелось выслушать убийственную весть: бриллианты украл его сын.
Арестованного Николу привезли из его дома в Мраморный дворец, где три ночных часа шел допрос в присутствии начальника жандармов и бедного отца, который записал в дневнике: «Никакого раскаяния, никакого сознания, кроме, когда уже отрицание невозможно, и то пришлось вытаскивать жилу за жилой. Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него осталось святым, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием и сознанием! Ничего не помогло!»
«Предстоящая участь...» Вопрос, какой ей быть, решался, как выразился император на «конференции» собрании членов монархического семейства. Отдать в солдаты? Александр II возразил, что негоже порочить это святое звание. Придать публичному суду и отправить на каторгу? Престижу царской семьи в таком случае наносился болезненный удар, и с этим нельзя было не считаться. Спасительным казался лишь один выход признать Николу безумным. Конечно, тут свое слово должны были сказать медики, и их соответствующим образом проинструктировали. Великий князь-отец получил на руки заключение о «болезни» сына. «Мое страшное положение таково, что я этот результат принужден принять с благодарностью», записал он в дневнике.
Великому князю Николаю Константиновичу было объявлено, по сути, два приговора. Первый для публики состоял в признании его безумным. Отсюда следовало, что отныне и навсегда он будет находиться под стражей, на принудительном лечении, в полной изоляции. Суть второго приговора семейного состояла в том, что в бумагах, касающихся императорского дома, запрещалось упоминать его имя, а принадлежавшее ему наследство передавалось младшим братьям. А еще Никола лишался всех званий и наград и вычеркивался из списков полка. Ну и последнее он высылался из Петербурга навсегда, навечно и был обязан жить под арестом в том месте, где ему будет указано.
В 24 года слово «навечно» осмыслить трудно, возможно, поэтому Никола не застрелился. Фанни в своих мемуарах писала, что до увоза из столицы великого князя держали в смирительной рубахе, накачивали лекарствами и даже били. Солдаты, сторожившие Николу, с плебейской радостью покуражиться над тем, кто вчера еще был для них недосягаемым, предлагали арестованному детские игрушки. Сам же Никола, судя по оставленной им записи, сожалел, что не попал на каторгу...
В 1917 году в журнале «Аргус» появился перевод мемуаров Фанни Лир, где она рассказывала о своем августейшем романе, горькой участи Николы, в виновность которого она не верила ни на минуту, а также о том, как окончилось ее путешествие в Россию. Даже принимая во внимание ее заинтересованность в ином, отличном от официальной версии, освещении событий, трудно не согласиться с ее позицией, касающейся странного поведения родителей Николы. Судя по всему, их сын не заблуждался, чувствуя себя совершенно им ненужным. «Случись такая пропажа в семье обыкновенных людей, писала мисс Лир, ее там скрыли бы; здесь же, напротив, подняли на ноги полицию...».
Естественно, Романовых не покидала уверенность, что Николу погубили любовь к куртизанке и нехватка средств на удовлетворение ее прихотей. Между тем сумма, заложенная за украденные бриллианты, была много меньше, нежели та, что была обнаружена в письменном столе Николы при обыске. Фанни Лир выдворили из России с предписанием никогда сюда не возвращаться. С великим князем она никогда больше не встречалась...
Дальнейшее вполне убедительный аргумент в пользу того, что даже в тисках жесточайшего психологического прессинга, при всех потерях, при необратимом ухудшении качества жизни человека трудно сбить с ног, если в нем теплится созидательная идея, если что-то основательно занимает его разум. Для Николы этим «что-то» были мысли о преобразованиях в Средней Азии на благо Отечества. И тут ему нужно было сказать спасибо дяде-императору, разрешившему взять в ссылку все необходимые по этому вопросу материалы, в придачу с консультантом, знатоком этого края.
Другой вопрос, каким образом великий князь, неусыпно охраняемый и гоняемый с места на место, намеревался реализовать свои планы. Его увезли из Петербурга осенью 1874 года. До своей последней «остановки», в Ташкенте летом 1881 года, то есть за неполных 7 лет, он сменил по меньшей мере 10 мест жительства. Ему нигде не давали обрести хоть какой-нибудь дом, обзавестись связями, пустить корни. Как перекати-поле, его мотало по России: Владимирская губерния, Умань 250 верст от Киева, местечко Тиврово, близ Винницы, и так далее.
Когда он был отправлен в Оренбург, куда ссылали обычно всех неблагонадежных, Никола предполагал, что вдали от центра надзор за ним не будет уж очень строг. И действительно, местное начальство на многое «непозволительное» закрывало глаза. Именно в Оренбурге в 1877 году 27-летний Никола опубликовал свою работу «Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим», вышедшую, что и понятно, без указания имени автора. Но главное здесь ему удалось совершить поездки в глубь казахских степей. На почтовых и верхом, вместе с такими же энтузиастами, он проделал путь от Оренбурга до Перовска. А все потому, что был захвачен идеей постройки железной дороги из России в Туркестан. Посланный в Петербург проект был признан нерентабельным из-за малонаселенности земель.
И все-таки Никола снова готовился к путешествию в пустыню. На этот раз с целью установить, возможен ли поворот Амударьи в древнее русло Узбой, что дало бы России гораздо более дешевый водный путь через Волгу и Каспийское море в глубь Туркестана, а также возможность орошения изнывающих от безводицы земель.
В брошюре «Аму и Узбой» великий князь писал: «Россия в течение последних 25 лет овладела большей частью Средней Азии, но некогда цветущий Туркестан достался русским в состоянии упадка. Он наделен от природы всеми благоприятными условиями для быстрого развития своих богатых производственных сил. Расширив оросительную сеть, раздвинув пределы оазисов, Туркестан можно сделать одной из лучших русских областей». План по «повороту Амударьи», вероятно, вполне справедливо, также был сочтен нецелесообразным. Но сама экспедиция, проделавшая более чем тысячекилометровый путь по совершенно не исследованным местам, принесла материал исключительной ценности. Это было отмечено и научными кругами, и даже начальством в Петербурге, наградившим всех его участников, за исключением великого князя.
Тем временем в Оренбурге произошло событие, в очередной раз осложнившее отношения Николы с родственниками. Зимой 1878 года ссыльный Романов обвенчался с дочерью городского полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. И хотя венчание было тайным, по городу поползли слухи, жандармы доискались до истины и в Петербург полетел соответствующий доклад. В итоге специальным указом Синода брак был расторгнут, а семейству Дрейер было приказано покинуть город. Все, кроме Надежды, повиновались. Твердого характера женщина наотрез отказалась покинуть того, кого считала истинным мужем. Казацкая кровь говорила в ней все многотрудные походы по степям Надежда верхом на коне прошла вместе с Николаем Константиновичем.
Долго мучились Романовы вопросом, правильно ли они поступили, «разженив» великого князя. С одной стороны, очень уж не хотелось получить «великую княгиню» из полицмейстерского семейства, с другой Романовы понимали, что явно перегнули палку. Младший брат оренбургского арестанта, великий князь Константин Константинович, не одобрял жесткой линии императорского дома: «Скоро ли кончится мучительное положение, из которого бедному Николе не дают никакого выхода? Самого кроткого человека можно было таким образом из терпения вывести, у Николы есть еще довольно силы выносить свое заключение и нравственную тюрьму».
Впрочем, вняв доводам здравого смысла, император в конце концов разрешил узаконить неравнородное супружество. Правда, молодым было предписано отправляться и вовсе на край света в Ташкент.
Что же в то время представлял собой Ташкент? Русский военный гарнизон на отшибе, с его несладкой жизнью, тоской, пьянством и неизбывной мечтой поскорее выбраться обратно в Россию да местное население, ютящееся в лабиринте глинобитных хибарок. С 1881 года начался совершенно новый период и в судьбе этих мест, и в жизни опального великого князя, о котором потом напишут, что он один сделал для Средней Азии гораздо больше, чем вся царская администрация.
«Ташкентский» князь отметил свое поселение здесь многосторонней деятельностью по орошению Голодной степи. Сегодня трудно себе представить, как в условиях не ослабевавшей «опеки» властей, вставлявших палки в колеса постоянно, можно было за короткий срок прорыть 100-километровый магистральный капал, названный великим князем в честь деда «Император Николай I». Вместе с проведенными еще двумя каналами вода оживила 40 тысяч десятин пригодных к возделыванию земель. В это строительство «ташкентским князем» вкладывались личные деньги, присылаемые на его имя из Петербурга в качестве «великокняжеского содержания». Вероятно, о том, что основы ирригационной системы в Голодной степи заложил ссыльный великий князь Романов, мало кто знает как в России, так и в самом среднеазиатском государстве.
«Его императорское Высочество», как, несмотря на неудовольствие начальства, здесь именовали Николая Константиновича, проводил целенаправленную прорусскую политику. Им приглашались казаки-переселенцы, которым выдавалась ссуда. На орошенных землях поднялись 12 больших русских поселков. Николай Константинович писал: «Мое желание оживить пустыни Средней Азии и облегчить правительству возможность их заселения русскими людьми всех сословий».
Переселение казаков и крестьян в пустыню он считал государственной необходимостью Россия должна здесь иметь опору в лице своих граждан. К 1913 году там выросло уже 119 русских селений. Впрочем, ни строительство, ни вопросы, связанные с переселением, не отвлекали князя от экспедиций, которые, в частности, доказали, что Каракумы отнюдь не непроходимая пустыня, как то считалось раньше. Его ташкентский дом, называемый местными жителями дворцом, обсаженный дубами и березами, неустанно пополнялся восточными раритетами, привезенными из многочисленных походов. Здесь же постепенно собралась весьма обширная библиотека по истории Средней Азии, переданная им впоследствии в Туркестанскую публичную библиотеку.
По сути дела, с поселением князя в Ташкенте город начал окультуриваться. Желая дать зрелищ всем и каждому, князь занялся строительством кинотеатров. В сравнительно небольшом городе их появилось 5, среди которых особой популярностью пользовалась «Хива». Название, разумеется, было данью памяти князя своему боевому походу. Интересно, что зрительный зал украшал карниз, составленный из 1 500 клинков казачьих шашек и штыков. В фойе Романов, большой любитель животных и экзотических птиц, велел поставить клетки с обезьянами и попугаями. Кстати, при его дворце находился довольно крупный зверинец, открытый для жителей города.
«Хива» уже при советской власти была переименована в «Молодую гвардию», а впоследствии разрушена землетрясением в 1966 году. Первый театр в Ташкенте, также построенный Романовым, выглядел очень комфортабельно, и в 90-х годах прошлого века здесь даже гастролировал МХАТ.
Разумеется, деньги, присылаемые на содержание, не покрывали всех расходов великого князя. И он принялся зарабатывать их сам, не гнушаясь и копейкой. Так, например, им был организован базар возле железной дороги. Прежде чем начать торговлю, необходимо было за определенную плату купить квитанцию с надписью «Базар великого князя в Голодной степи» вероятно, никто и не вчитывался в это фантастическое словосочетание. Торговцы имели право пользоваться только весами хозяина, выдававшимися из специальной будки. Были установлены следующие «тарифы»: за каждый пуд проданного картофеля с торговца взималась 1 копейка, за каждую арбу арбузов или дынь 30 копеек. Казалось, Его Высочество умел делать деньги из воздуха. Доходы от фотографической лавки, квасных будок, бильярдных залов, магазинов, мельниц, «ледодельной», ткацкой фабрики, заводов рисового, мыловаренного, хлопкоперерабатывающего и прочего суммировались во впечатляющую сумму полтора миллиона рублей в год. Для сравнения: из Петербурга князю присылали 200 тысяч.
У Николая Константиновича оказался великолепный коммерческий нюх. В его громадном хозяйстве ничего не пропадало. Он одним из первых обратился к наиболее тогда доходной области промышленности строительству хлопкоочистительных заводов. При этом технологический цикл продумывался им досконально, что давало возможность наладить безотходное производство. Например, семена, остававшиеся после переработки сырца в волокно, употреблялись в качестве сырья на маслобойнях, а оставшийся жмых частично шел на удобрения, частично на корм скоту.
На одной из театральных премьер великий князь, хоть и облысевший, но по-прежнему шикарный, в сюртучной паре, сшитой в Лондоне, и моноклем в глазу, появился в ложе под руку с двумя дамами. И не просто дамами, а женами. Одной, естественно, была казачка Надежда, другой пышноволосая блондинка Дарья Часовитинова.
Однажды великого князя, пользовавшегося у населения непререкаемым авторитетом во всех вопросах, позвали в казацкий курень. Срам да и только жених, не досчитавшийся чего-то из приданого, заявил, что венчаться не поедет потребовалось княжеское вмешательство. На полу куреня, сидя среди разбросанных юбок, горько плакала 15-летняя невеста. Князь велел ей замолчать, посмотрел на нее долгим взглядом, потом дал денег отцу-казаку и в той же свадебной бричке, что даром стояла у дверей, поехал венчаться с Дашей, Как это все выглядело в глазах публики и начальства, его не интересовало, а револьвер, который он всегда носил с собой, был убедительным аргументом в разговоре со священником.
Казачка Дарья Часовитинова, нарожавшая князю детей и снабженная им первичным капиталом, оказалась на редкость оборотистой. Она сумела разбогатеть и позже, как говорят, вышла замуж «по-настоящему» уже в Петербурге.
От Надежды Александровны у Великого князя было двое сыновей Артемий и Александр. Он придумал жене титул «графиня Искандер», с которым она не раз ездила в Петербург, стараясь наладить связи с романовской родней. Похоже, ей это не очень удалось, но зато обоих мальчиков взяли учиться в привилегированный Пажеский корпус. Сам Николай Константинович с родней отношений не поддерживал. По воспоминаниям, он всегда раздраженно говорил о Романовых, называя их «собачьей кровью», и вообще проповедовал демократические взгляды.
Начальство, конечно, стонало от него, понимая, что великий князь и в пустыне великий князь и управы на него нет. Очевидец описывал такой случай. «Открывается у нас в Ташкенте по приказанию министра финансов сельскохозяйственная выставка. И вдруг приходит князю в голову мысль посетить эту выставку. Надежда Александровна всячески его отговаривает, напоминая ему, что он находится под домашним арестом. А он свое: «Мне наплевать... Я никому не подчиняюсь». Вот тут-то он и выкинул штуку... На главной аллее встречается сам генерал-губернатор со свитой: «Ваше Императорское Высочество, вы, так сказать, под домашним арестом, а изволите гулять и прочее такое...» И что же делает князь? Не говоря худого слова, размахивается и хлоп его высокопревосходительство по морде!.. Ну и получился скандал... Вот таков наш великий князь...»
Вскоре после окончания Хивинского похода великий князь и Фанни уехали путешествовать за границу. В Риме они побывали на вилле Боргезе и полюбовались знаменитой скульптурой Антонио Кановы, изображавшей Полину Боргезе, младшую сестру Наполеона. Мраморная обнаженная красавица лежала на мраморном же ложе в виде Венеры-победительницы с яблоком а левой руке. Никола решил, что его Фанни ничуть не хуже ни Венеры, ни Полины, и заказал скульптуру Томазо Солари точную копию скульптуры, но с Фанни вместо сестры Наполеона. В своих мемуарах мисс Лир вспоминала то неприятное впечатление, когда ей накладывали на лицо маску, чтобы воспроизвести в мраморе черты ее лица.
Они уехали, заверенные, что по окончании работы скульптура будет отправлена в Петербург. Сегодня только маленькая фотография скульптуры Томазо Солари единственная возможность увидеть женщину, встреча с которой предопределила совершенно особую, ни на кого не похожую, судьбу одного из Романовых.
Спустя много лет, когда великий князь находился в ташкентском изгнании, его мать, Александра Иосифовна, по всей видимости, страдавшая от разлуки с сыном, сделала ему подарок. Гуляя с американским посланником в парке, она наткнулась на мраморную скульптуру полуобнаженной с яблоком в руке женщины. «Да это же Фанни Лир девица нашего Николы!» И вскоре скульптура в дощатом ящике малой скоростью была отправлена в Ташкент.
P.S. Как Николай Константинович Романов закончил свои дни, доподлинно неизвестно. По одной из версий, он был расстрелян большевиками в 1919 году. По другой умер от воспаления легких.
Его жена Надежда Александровна Искандер сначала была смотрительницей музея, затем ее уволили. По словам очевидцев, в последние годы жизни выглядела она настоящей нищенкой, ходила в рваной одежде и питалась тем, что оставляли у дверей ее хибары жители, помнившие доброту великого князя. Умерла Надежда Александровна в 1929 году от укуса бешеной собаки. Их старший сын Артемий не то погиб во время Гражданской войны, сражаясь на стороне белых, не то умер от тифа в Ташкенте в 1919 году.
Младший сын, Александр, боевой офицер, сражался в армии Врашеля, потом эвакуировался в Галлиполи, а затем во Францию, где и умер в 1957 году. .
Людмила Третьякова
Меня часто обвиняют в излишнем авторском пристрастии в изображении семьи Романовых в моих очерках и новеллах, и в том, что я всегда покрываю их литературные портреты позолотой слов, которая упорно сглаживает шероховатости и неровности их характеров, страстей, повороты их судеб, жизней, дорог… Ничего не могу возразить на эти упреки. Что же, каждый читатель волен иметь свое мнение, свой взгляд на историю и людей, которые ее творили, так или иначе - участвовали в ней, жили и умирали
История семейства Романовых сложна и неоднозначна, как история любой большой семьи, рода, клана. В обширной «Романовской саге», за триста лет правления Россией этой фамилией, нашлось место всему: и драме, и комедии, и фарсу, и авантюрному роману, и рыцарской эпопее, и водевилю, и высокой трагедии в античном стиле..
Судьба человека, о котором я хочу рассказать Вам, читатели, сейчас, столь сложна и необычна, что - ошеломляет. Прежде всего тем, что соединяет в себе, казалось бы, совершенно несоединимое!
Судите сами: один из богатейших людей Империи, Великий князь Николай Константинович Романов постоянно занимал деньги в долг, выдавал векселя и расписки, дабы оплатить прихоти и капризы своих многочисленных возлюбленных.
Блестяще образованный человек, выпускник Российской Академии Генерального штаба, он «славился» повсюду отнюдь не блистанием ума и холодным пристрастием к военной службе, как можно было бы ожидать от настоящего Романова, а развращенными выходками и разгульною жизнью, изумляющей до оторопи не только «царственных» его родных, но и простых смертных.
Высокородный потомственный дворянин, он, только ради удовлетворения своих страстей, ничтоже сумняшиеся, легко унизился до «звания» вора и преступника, и, казалось, откровенно гордился этим всю оставшуюся жизнь!
Ценитель искусства, собравший в своем Ташкентском дворце огромную коллекцию живописи и предметов античности, которой после реквизиции хватило на три городских музея, он отчаянно страдал клептоманией и копил в покоях своих не только шедевры, но и мелкие безделушки и всяческий хлам, украденный с городских мусорных свалок и из лавок старьевщиков..
Блестящий и самобытный ученый, оставивший после себя несколько строгих научных статей по мелиорации и сельскохозяйственному освоению земель в окрестностях Ташкента, он всю свою жизнь предавался самому безудержному разврату, не исключая совращения несовершеннолетних девиц, ругался, как извозчик, и нещадно хулил не только сославшего его на окраины империи дядюшку – государя Александра Второго, но и последовавшего его примеру племянника – Александра Третьего, да и всю свою царственную родню.. Фамилия же платила ему за то своеобразной признательностью предпочитала не упоминать его имя на семейных собраниях и упорно считала сумасшедшим!
Эгоист, привыкший всю жизнь думать только о себе и своих желаниях, причудливых и часто – довольно темных, он погиб хладнокровно и похоронен, как истинный воин, расстрелянный большевиками в 1918 году, при неясных обстоятельствах: в склепе Свято - Николаевского собора – самого большого в Ташкенте.
Нерадивый и рассеянный родитель, он не завещал своей гражданской жене Надежде Александровне фон Дрейер и двум своим кровным сыновьям – Артемию и Александру - ничего, кроме пожалованного, личного, дворянства, герба, звонкой, загадочной фамилии – «Искандер», да высокомерной, истинно «романовской» гордости, которая старшего сына одарила ранней гибелью на полях гражданской войны, (или в бреду сыпного тифа, - по иной версии) а младшего – горьким участием в исходе Белой Армии из России в рядах войска барона Врангеля, а после - тоскливой жизнью на чужбине – во Франции, – вплоть до холодного смертного часа, не согретого прощанием с детьми – волею Судьбы и огненного вихря Времени они остались в России….
Холодный циник и прожигатель жизни, каких было весьма немало среди представителей «высших классов» безвременно ушедшей в небытие Атлантиды - Империи, он, по существу, мог похвастаться лишь одним: он знал, что такое любовь, а, точнее, - Страсть. Для него она была похожа на опаляющей огонь, заставивший позабыть в единый миг и Честь, и Долг, и все эти скучно – пресные его ошеломительно - грубому темпераменту заповеди христовы.
Лишь ради этой Страсти - губительной, кинувшей его на самое дно порока, и согласился он стать тем, кем стал – «царственным» вором, человеком, опутавшим, прежде недосягаемую для открытого презрения Первую фамилию Империи, сетями недозволенного скандала. А если же взглянуть еще глубже – человеком, впервые дерзнувшим уравнять себя с чернью, - в истинном, то есть переносном, значении этого слова, - и с обывательскою моралью порока.
Человеком, запросто позволившим опутать себя липкою паутиной самого низменного земного быта, что не позволяет Духу подняться на вершины бытия Небесного, увы, когда приходит этому Срок!
Виновницею же падения Великого князя в глазах всего светского, да и не только, общества оказалась некая « дива кабаре», американская танцовщица и певица Фанни Лиер. (в ином прочтении – Лир – С.М.) Князь познакомился с нею в 1871 году, в одном из своих европейских турне. Едва увидев ее на сцене знаменитого парижского варьете «Фоли Бержер», великий князь потерял голову, но не жалел о том ни минуты. Знакомство развивалось стремительно: то ли опытная искусительница «мисс Фанни» никак не хотела упускать редко выпадающий девице такого рода занятий шанс, то ли сам Николай Константинович головокружительно спешил, чувствуя исподволь горькую сладость непозволительности счастья.. Впрочем, сие - не столь важно.
…Совместное путешествие скороспелых любовников по Италии и Франции превратилось в сплошное «сладостное удовольствие».
Князь Романов исполнял любую прихоть «танцующей волшебницы», (постоянно дразнящей его всеми своими прелестями и одаривающей безудержными вольными нежностями и комплиментами) будь то пикники, прогулки на яхте, драгоценности, наряды, особняки на самых фешенебельных улицах, ужины в дорогих ресторанах, корзины роз и фиалок зимой. Словом, князем в ход были пущены все средства и приемы пылкого обольщения понравившейся до головокружения женщины.
Впрочем, мисс Фанни Лир, едва ли нуждалась в них: у бедной плутовки, дочери лютеранского пастора из Филадельфии (США), убежавшей из дому шестнадцати лет с пьяницей, который был не то ее мужем, не то – сутенером - были давно уже выработаны на все случаи жизни свои собственные приемы и средства, гораздо более жесткие и изворотливые.. Князь разгадал их не сразу, а точнее, просто не успел разгадать – угодил в ссылку. Но об этом – чуть ниже.
Поскольку ухаживал князь Николай Константинович за своею дамою сердца истинно «по – царски», а прихоти любимой были всегда – «непомерно королевскими», то вскоре средств на такую жизнь стало не хватать. Сперва князь просто занимал деньги, где придется.
Ему охотно давали. Неловко ведь было не одолжить внуку Императора Николая Первого, представителю царственной фамилии. Да к тому же он клялся отдать с процентами! Но постепенно кредит иссяк - высокородный заемщик возвращать долги не спешил. Между тем, денег требовалось все больше: в голове князя возник дерзостный план бежать с возлюбленной в Европу и там тайно обвенчаться с нею, презрев всякие обязательства, семейный долг, честь фамилии и прочую «ерунду».
Для претворения сего плана в жизнь в ход были пущены не менее дерзкие средства: из будуара матери Николая Константиновича, великой княгини Александры Иосифовны исчезли серьги с алмазными подвесками – свадебный подарок супруга, а со стола в малиновом кабинете императрицы Марии Александровны после одного из семейных чаепитий пропал ряд дорогих безделушек из слоновой кости и севрского фарфора. Ценностей хватились немедля. Провели тихое «домашнее расследование». Взялись за голову. Закатили царственному племяннику и сыну несколько неслышных «будуарных концертов», пригрозив все тотчас доложить грозному отцу и скорому на расправу дядюшке - императору. Племянник весьма красноречиво и бурно раскаялся, посыпав голову пеплом, а руки любящих родственниц - бурными поцелуями. Скандал утих. Чтобы вскоре вспыхнуть с новою силою.
В апреле 1874 - го беззаконной связи князя Романова и «сильфиды кабаре» Фанни Лир пошел уже третий год. Позади у Николая Константиновича был тяжелый Хивинский поход, в котором он вел себя с беспримерною, жесткой храбростью за что и получил звание генерала. При дворе на опального родственника начали было вновь посматривать благосклонно, хотя и с легкой насмешкою.
Никто не ожидал бури. И не желал ее. Но она - грянула. В самом центре столицы, в Мраморном дворце – родовом семейном гнезде «Константиновичей» - была разорена, разграблена семейная святыня – икона Божьей Матери, подаренная в 1848 году императором Николаем Первым своему сыну Константину, в канун свадьбы.
Неизвестный злоумышленник похитил из оклада иконы драгоценные камни, варварски разломав ее. Великая княгиня Александра Иосифовна, потрясенная таким вандализмом и считавшая, что все произошедшее сулит ее семье великое несчастье, потерянно сникла и к вечеру - занемогла, а супруг ее, брат императора Александра Второго, Константин Николаевич, узнав обо всем, буквально рассвирепел и потребовал в доме присутствия полиции, дознания, следствия, немедленной кары преступнику!
Гнев его не знал предела. За поимку дерзкого вора была назначена солидная сумма банковскими билетами.
Полиция, прибыв во дворец, сразу установила, что к иконе в будуаре имел доступ очень ограниченный круг лиц: княгиня, ее супруг, дети врач, камеристка, придворная дама и два лакея. Поскольку самих лиц царственной фамилии не имели права подозревать ни в чем по уставу, стали было уличать прислугу, но, вот беда – улик не оказалось вовсе!
Однако, запутанное дело начало быстро проясняться как только расширили круг подозреваемых. Адъютант старшего сына великого князя Константина – капитан Ворхоповский сделал ошеломительное признание. Оказалось, что его Высочество Николай Константинович, при котором адъютант имел честь состоять, передал ему несколько крупных бриллиантов, приказав тотчас отправиться в Париж и там продать их.
Капитан припозднился с поручением, а после начала скандала, о поездке, разумеется, речь уже и не шла!
Припертый к стенке шефом полиции, графом Петром Шуваловым, адъютант без запинки выложил все детали романа великого князя Николая Константиновича с Фанни Лир, и рассказал такие подробности, что сомневаться более уже нельзя было!
Шеф полиции немедля взял дело под свое попечительство. Все материалы спрятали в сейф, а сам граф поехал в Мраморный дворец – для личной встречи с великим князем Константином Романовым – отцом. В очень осторожных выражениях он поведал князю обо всем, что узнал. Великий князь Константин не произнес ни слова в ответ. Но как только граф Шувалов предложил великому князю – сыну Николаю Константиновичу в его присутствии самому сделать тайное письменное признание и раскаяться в содеянном – с условием, что всю виновность «царственного вора», официально, разумеется, мог бы взять на себя другой, специально подготовленный полицией человек, - Великого князя Константина будто бы прорвало. Он запальчиво обвинил графа Шувалова в клевете, в стараниях обесчестить семью и потребовал, чтобы начальник полиции повторил свои обвинения в присутствии самого Николая Константиновича!
Граф Шувалов не решился устраивать «допрос с пристрастием» в присутствии раздраженного великого князя - отца и нарушать покой больной великой княгини - матери. Он холодно и церемонно откланялся и поехал прямиком из Мраморного дворца - в Зимний, к государю императору Александру Второму Тот, выслушав доклад Шувалова, просто онемел.
Обретя же дар речи, стал задавать вопросы, выяснять, уточнять, и вскоре сомнений почти не осталось. Сын брата, его крестник – вор и богохульник.
Такого в истории царствующей династии не было еще никогда! Их Высочества Великие князья, сын и отец, немедля были вызваны во дворец для секретного разговора, и глядя племяннику прямо в глаза, император задал тихий вопрос: «Ты это сделал?». И услышал в ответ тоже тихое, но вполне различимое: «Да».
Императора от возмущения едва не хватил удар. Он покраснел как рак, стукнул кулаком по столу и прохрипел сдавленно: «Сумасшедший!»
Брат императора, отец, только что яростно защищавший перед государем «поруганную честь» своего сына, стоял, словно проглотив язык, сжав кулаки, и побледнев, как стена. Удар, обрушившийся на него в эту минуту был равен по силе разве что землетрясению, урагану, шторму.. Что он мог бы сказать в оправдание сына - вора?!
Виновника скандала немедля заключили под домашний арест, а созданная высочайшая тайная комиссия должна была решить, что же делать с провинившимся царственным отступником, потерявшим голову от непозволительной страсти. « Предмет» же сей страсти, «сильфида кабаре» мисс Фанни, едва почуяв запах неминуемого скандала, благополучно ретировалась в европейские дали, а оттуда в давно забытые родные пенаты – в Америку, где принялась немедля создавать себе репутацию жертвы безумной страсти, «затравленного зайца» для охоты целой монархической династии суровой, северной страны с ледяными нравами и ее «замороженного приличиями» бомонда! Фанни Лир написала о своей «трагической любви» книгу, давала мелодраматические интервью, заработала миллионные суммы слезами и вздохами, но вряд ли в угаре славы вспомнила о человеке, который ради нее лишился доброго имени и человеческого достоинства. Мимоходом позволю себе заметить, читатель, что мисс Фанни навряд ли ведала, что это такое – достоинство. Уезжая в Европу, она не забыла прихватить с собою все драгоценности и подарки, которыми ее осыпал за годы скандальной связи великий князь Николай Константинович. Ссыльному они были уже не нужны, а ей могли еще пригодиться! Ехать же за милым в крымские земли и «портить ему ссылку», расчетливая танцорка вовсе не собиралась, находя это излишним.
Да и могло ли быть иначе, читатель? Страсть и вообще то похожа на пламя, гаснущее при любом давлении, а если к ней еще примешивается и холод расчета….
Тайная высочайшая комиссия, во главе с лейб – медиком Двора, опытным врачом - психиатром И. С. Гауровицем, долгое время не решалась вынести окончательного вердикта. События ускорились лишь когда царю доставили некий текст – не то прошение, не то исповедь, - где, обращаясь к своему дяде - монарху, похититель драгоценностей патетично вопрошал:
«Безумен я или преступник? Если я преступник, то судите и осудите меня, если я безумен, то лечите меня, т но только дайте мне луч надежды на то, что я снова когда – нибудь увижу жизнь и свободу. То, что вы делаете – жестоко и бесчеловечно!»
И не слова искреннего, человеческого раскаяния, сожаления о содеянном, хотя бы попытки оправдания, пусть и по – мужски сдержанного!!
Император был поражен. Он и сам не являлся безгрешным и сам изведал все слабости страсти: его собственный роман с княжной Екатериною Долгорукой не был секретом для Двора, так что, вполне возможно, в глубине души, император мог и не считать себя вправе быть строгим судьей в вопросах «тайн сердца», и мог все понять, смягчить, предать забвению, наконец!.
Но наглость и цинизм племянника вывели монарха из себя и он решил его участь без промедления: 11 декабря 1874 года вышел указ Александра Второго об опеке над имуществом Николая Константиновича.
Врачебная комиссия признала Великого князя «психически неуравновешенным, склонным к сумасбродству, необдуманным, непредсказуемым поступкам, галлюцинациям», (*Действительно, имевшим место, и, вероятно, унаследованным великим князем по материнской линии – С. М.) и под специальной охраной Николай Константинович был отправлен сперва в Крым, затем в Оренбург, на постоянное жительство..
Впрочем, жил он всюду с комфортом, располагал достаточными средствами и для кутежей, и для разгульной жизни и для пополнения своей антикварной коллекции предметов искусства. В Оренбурге Его Высочество почти немедля «прославился» тем, что покупал женщин сомнительного поведения для многочасовых пирушек в особняке на главной улице города, руководствуясь принципом: « Любую женщину можно купить, разница лишь в цене – пять рублей или - пять тысяч!»
В оренбургской ссылке неугомонный, пылкий «Казанова», посреди постоянных развлечений «нечаянно» женился на упомянутой нами выше девице Надежде фон Дрейер, дочери обер – полицмейстера, но кутежей своих не прекратил, и в 1881 году по ходатайству оренбургских властей, специальным указом уже нового Государя, Александра Третьего, кузена «сиятельного вора» был сослан на окраину империи, в Ташкент. Там он состоял под специальным надзором генерал – губернатора, но жил широко, не собираясь себе в чем – либо отказывать и изменять, хоть в малом, свой необузданный нрав!
У семиреченского казака Елисея Часовитина он, к примеру, за сто рублей купил шестнадцатилетнюю дочь и прижил с нею нескольких детей, которые носили фамилию Часовитиных. В Ташкенте же с Николаем Константиновичем приключилась и другая, совершенно потрясающая, авантюрная история….
При живой жене он задумал жениться вторично. Объектом его страсти на сей раз стала юная красавица - гимназистка Варвара Хмельницкая. Он купил для нее и ее семьи большой дом в Ташкенте, а когда, в один из дней 1901 года, Надежда фон Дрейер отлучилась из Ташкента, похитил свою фаворитку и тайно обвенчался с нею в сельской церкви в двенадцати верстах от города. Когда происшествие стало известно доподлинно, скандал был невероятный! Брак тотчас аннулировали, девушку вместе с семейством стараниями губернатора выслали в Одессу. Император - кузен, ошеломленный выходками неугомонного Николы, (* Так звали Н. К. Романова в семейном кругу – С. М.) резко отказал ему в его прошении прибыть на похороны дядюшки монарха Александра Второго в марте 1881 года: « Вы недостойны того, чтобы склониться перед прахом моего бедного отца, которого так жестоко обманули. Не забывайте, что Вы обесчестили всех нас. Пока я жив, Вам не видать Петербурга!»
С категоричностью двоюродного брата – правителя пришлось смириться. В Ташкенте великий князь из рода «Константиновичей» слыл колоритной фигурою, бунтарем против устоев семьи и династии, и едва ли не социалистом по убеждениям. Кипучая энергия его находила применение не только в кутежах и мотовстве. Он финансировал строительство оросительных каналов и школ, географических экспедиций и новых поселений, выращивал хлопчатник, изучал основы мелиорации в крае, писал статьи по этой тематике, публикуя их анонимно, в научных журналах. В крае его хорошо знали. Уважать, разумеется, не могли, но и вниманием не обходили, желали здравия при встречах, раскланивались.
Изредка великий князь встречался с родными, приезжал к нему в Ташкент и знаменитый граф С. Ю. Витте, долго беседовал с ним, прогуливаясь по парку, о нуждах края, и был весьма поражен его здравым умом, дельными замечаниями и изящной простотою обхождения.
Но матери своей, великой княгине Александре Иосифовне «блудный сын» никогда не писал. Ни единого письма. Быть может, горько стыдясь того, что совершил в молодости, а, быть может, и изощренно, тонко, по - сыновьи, мстя матери за то, что не смогла она, не захотела скрыть его вину ото всех, не уберегла от осуждения, от забвения, от презрения!!.
Он знал - по рассказам родных -, что мать страдала невыразимо, плакала и молилась о нем, каждую минуту ждала вестей из далеких краев, но кривил в усмешке губы, не верил: ежели страдала, то отчего же - не спасла, не умолчала?
Впрочем, ворошить далекое и угасшее прошлое за чередою лет, почти не было смысла. О былой страсти, о петербургской жизни, сладости удовольствий, великому князю напоминала только прелестная статуя танцующей девушки, стоящая в вестибюле Ташкентского дворца, присланная некогда матерью из Петербурга вместе с язвительно – холодным советом «любоваться вдоволь на бесстыдные черты прелестницы, сведшей расчетливо с ума и толкнувшей на бесчестье!» Откуда матушка узнала, что в статуе, заказанной в Италии, отображены черты «незабвенной, любимой сильфиды» - Фанни Лир, Николай Константинович так и не смог дознаться!
Надо полагать он не слишком грустил о себе и своей погубленной давним петербургским скандалом жизни. Сумасшествие, мнимое ли, подлинное ли, в какой то мере, развязало ему руки, избавило от ответственности за эпатирующие общество поступки. Николай Константинович любил изображать из себя «жертву обстоятельств и устаревших моральных догм, непонятого гения и ценителя женской красоты». Обыватели так и не сумели понять разыгрывает ли он перед ними спектакль, искренне ли верит в то, что исповедует?
В дни Февральской революции 1917 года великий князь Романов разъезжал по городу в красной рубашке, послал Временному правительству приветственную телеграмму, где назвал себя «пострадавшим от жестокого произвола старого режима». Он, быть может, рассчитывал вернуться в столицу.
Но - не суждено было. В 1918 году, 26 июня, (* по другим сведениям: 14 января) жизнь Николая Константиновича резко оборвалась. Жители Ташкента, похоронившие его с воинскими почестями в склепе самого большого в городе кафедрального собора Святого Георгия, (несмотря на яростное противодействие новых властей!) говорили полушепотом, что был князь Романов цинично расстрелян зарвавшимися красными комиссарами лишь за то, что посмел тактично указать на неправильность и несправедливость реквизиции художественных сокровищ из его ташкентской резиденции. Официально же бытовала версия, что «гражданин Романов» скончался от скоротечного воспаления легких. Она и до сих пор имеет место быть в некоторых источниках и энциклопедиях.. Не берусь ее оспаривать.
Вдова Николая Константиновича, Надежда Александровна, овдовев, некоторое время еще работала в художественном Музее, основанном в бывшем доме Великого князя, но при очередной «чистке» и заполнении анкет работу потеряла, долгое время скиталась по знакомым, голодала и, наконец, нашла приют в сторожке, все при том же музее. Жила она тихо и одиноко, окруженная стайкой собак – дворняжек, бездомных и голодных, как и она. По одной из версий, Надежда фон Дрейер - Романова и умерла от укуса случайно забредшей к ней в сторожку бешеной собаки…
Два слова о потомках в конце нашей грустной, невероятной, ошеломляющей истории о «царственном отщепенце»...
Дети младшего, уцелевшего в вихре войн и революций, сына великого князя Николая Константиновича и Надежды Александровны, лейб – гвардии офицера Александра Искандера, эмигрировавшего из Константинополя (* А, точнее, - Галиополи.- С.М.) во Францию, оставшись в России со своей матерью, Ольгой Иосифовной Роговской, были усыновлены ее вторым мужем, Николаем Николаевичем Андросовым, и получили его фамилию.
Кирилл Николаевич Андросов, собственно, – Кирилл Александрович Искандер – потомства не имел. Умер в 6 февраля 1992 года в Москве.
Его сестра Наталия Александровна (*Наталия Николаевна Андросова, артистка цирка, мотогонщица) была замужем за режиссером Николаем Досталем (1909 – 1959) Потомства также не имела. С ее смертью в 1999 году род Искандеров закончился, так как отец ее светлейший князь Александр Николаевич Романовский – Искандер от второго брака во Франции с Наталией Константиновной Ханыковой детей уже - не имел.
Семипалатинск. Казахстан
*Уведомляю особо придирчивых читателей, что все основные даты жизни Николая Константиновича Романова уточнены по книге - энциклопедии Евгения Пчелова. Живя в Ташкенте на ул.Шелковичной, переименованой в Германа Лопатина, мы ходили мальчишками на бывшую территорию института Туркшелк и видели там башенки у ворот и красивый домик в глубине парка. Говорят это была усадьба единственной его дамы сердца, а какой мы не узнали. Где правда? С уважением, Владислав.
Солце ГРЯЗЬЮ не испачкать!
1917
07.02.2015 07:32:49
Светлана!
Вы имеете право на свое видение истории и сочинительство!
Но в связи с тем, что мне жизнь и ЛИЧНОСТЬ этого ВЕЛИКОГО человека известна больше чем вам, не могу с вашим сочинением согласиться!
В Роду Константиновичей параллельно идут две ветви:
- ветвь НРАВСТВЕННЫХ УРОДОВ ИНТРИГАНОВ, КАРЛИКОВ, не достойных ВЛАСТИ,
- ветвь ВЫСОКОДУХОВНЫХ ЛИЧНОСТЕЙ которые ПОНИМАЮТ что ЗНАЧИТ БЫТЬ ОТВЕРСТВЕННЫМ за РУССКИЙ НАРОД, за ОТЕЧЕСТВО, за ВСЕ НАРОДЫ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ!
Самые достойные УПРАВЛЯТЬ ИМПЕРИЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧИ, были ДЕСКРИДИТИРОВАНЫ и удалены из столицы, подальше от ПРЕСТОЛА, наравственным УРОДОМ,подлым Николашкой!
В результате это УРОД опозорил РОД РОМАНОВЫХ и стал ВИНОВНИКОМ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ и гибели 5 миллионов русских в ПЕРВОЙ МИРОВОЙ!
Это он ВТЯНУЛ Россию в НЕНУЖНУЮ ей ВОНУ!
Самым ДОСТОЙНЫМ на ПРЕСТОЛ из всех, был именно Николай Константинович!
Именно ОН мог ГЛОБАЛЬНО, по ГОСУДАРСТВЕННОМУ мыслить, и РАЗВИВАТЬ государство, давая возможность ГОСУДАРСТВУ РАЗВИВАТЬСЯ и улучшать БЛАГОСОСТОЯНИЕ НАРОДА!
Во враждебном РОССИИ исламском среднеазиатском РЕГИОНЕ он смог своей политикой РЕФОРМ сделать столько ВЕЛИКИХ дел, какие для убогого ума Никалашки кровавого были НЕ ДОСТУПНЫ!
Николай Романов был верующим в БОГА человеком и был глубого ДУХОВНЫМ человеком!
Посмотрите на ЕГО ГЛАЗА!
У него ЛИЦО и ГЛАЗА на столько ВЫСОКОДУХОВНЫ, что ваши наветы в отношении Его совершенно беспочвенны!
Например история о КРАЖЕ БРИЛЛИАНТОВ, является самым настоящим НАВЕТОМ НИКОЛАШКИ Кровавого с цельё УСТРАНЕНИЯ достойного КОНКУРЕНТА!
Посмотрите на лицо Николашки!
У него в глазах нет ничего! Он очень опасен и больше ничего! В этих ПУСТЫХ глазах нет ДУХА СВЯТОГО!
Николашка не только Николая ВЫСЛАЛ, тоже самое он сделал с Николаем николаевичем младшим, когда весь Русский НАРОД увидел в НЕМ своего ИСТИННОГО ЦАРЯ способного ПОБЕЖДАТЬ врагов на поле брани и в дипломатической войне!
И Михаила Николашка не любил за Его ТАЛАНТЫ и высокое УВАЖЕНИЕ в НАРОДЕ!
И вообще этот карлик как и все те кто маленького роста НЕНАВИДЯТ тех кто их ЛУЧШЕ и постоянно не спя ночами планируют ИНТРИГИ с целью их УНИЧТОЖИТЬ или нагадить им!
Таким же уродом был и агент царской охранки Николашки, окончивший в 21 год ПОПОВСКУЮ семинарию с отличием, на ПОЛНОМ ПАНСИОНЕ,гаденыш Сталин!
Николай был человеком который мог создавать БИЗНЕС с НУЛЯ и ему не нужно было ВОРОВАТЬ!
Никакая ЛЮБОВЬ не может заставить ТАКОГО человека ВОРОВАТЬ для ЖЕНЩИНЫ бриллианты!
Такой человек, если ЛЮБИТ, сам может ЗАРАБОТАТЬ деньги и подарить ЛЮБИМОЙ ЖЕНШИНЕ то что сделает ее счастливой!
Такой человк не мог полюбить ДУРУ!
Ибо только ДУРАМ нужны не ЛЮБОВЬ, а БОИЛЛИАНТЫ!
И Николая было патологическое ОТВРАЩЕНИЕ к таким ДУРАМ!
А вы знаете что его жена Надежда Александровна, до конца жизни была рядом с мужем!
О каких романах вы говорите если он вместе с ней жил в ГОЛОДНОЙ СТЕПИ когда ОСУЩЕСТВЛЯЛ свой план по СНАБЖЕНИЮ ХЛОПКОМ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ!
А ХЛОПОК это ПОРОХ и ОБОРОНОСПОСОБНОСТЬ государства и РУССКОГО ГАРОДА!
Он на это свою ЖИЗНЬ ПОЛОЖИЛ!
Он построил оросительные каналы и переселил в пустыню из России людей знающих как выращивать ХЛОПОК! Построил переселенцам целую инфраструктуру жля нормальгой жизни!
Столыпин по сравнению с Николаем был БОЛТУН и ДЕМОГОГ!
Столыпин был УРОД и такой же НИКЧЕМНЫЙ БАЛБЕС как Николашка!
Все беды постигшие РОССИЙСКУЮ ИМПЕРИЮ лежат на плечах именно этих двух НЕГОДЯЕВ!
Поэтому РУССКИЙ НАРОД и Николай КОНСТАНТИНОВИЧ презирали как КРОВАВОГО Николагку так и КРОВАВОГО Столыпина!
Николай Константинович в ИСЛАМСКОЙ Средней АЗИИ сделал так что МУСУЛЬМАНЕ стали на сторону РУССКИХ и ВОСХИЩАЛИСЬ великими ДЕЛАМИ Николая Константиновича!
За все ПРЕСТУПЛЕНИЯ совершонное Николашкой против РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, Проитив РУССКОГО ДВОРЯНСТВА, против РУССКОГО НАРОДА, за то что УНИЧТОЖИЛ МОНАРХИЮ, за то что ОТРЕКСЯ от ПРЕСТОЛА и БРОСИЛ НАРОД на ПОГИБЕЛЬ, он его дети БЫЛИ АРЕСТОВАНЫ высшими ОФИЦЕРАМИ РУССКОЙ АРМИИ и сосланы в СИБИРЬ для УНИЧТОЖЕНИЯ!
Даже Ленин не смог их спасти!
Это последнее что смогло сделать РУССКОЕ ДВОРЯНСТВО, признав свой великий ГРЕХ перед НАРОДОМ, который они не смогли ЗАЩИТИТЬ!
Ибо ЧЕСТЬ ДВОРЯНСКАЯ требует карать предателей самим!
Вы знаете БОЖЬЮ ЗАПОВЕДЬ:
ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ЛОЖНОГО СВИДЕТЕЛЬСТВА на БЛИЖНЕГО СВОЕГО!
А потом СУД!
Рожден не для славы
Айдын Гудрзи-Наджафов
25.04.2016 05:01:48
Мне жаль историю России, обделенную правдой о лучших ее представителей. Оболганную историками-сталинистами и прочими истами. Мне жаль читателей вынужденных читать бред подобный тому что написала С.М. Великий князь был совершенно не таков каким его преподносили после смерти. Поверьте мне, его биографу, с многолетним стажем.
После смерти в 1984 году моей матери Елены Сергеевны Аладжаловой, я завел переписку с мало мне тогда знакомой двоюродной сестрой моей матери москвичкой Натальей Николаевной Андросовой. Мы вскоре подружились, несмотря на разницу в возрасте, и эта дружба длилась до ее смерти в 1999 году. По ее просьбе я в петербургском архиве нашел метрическое (вернее, мне выдали справку) свидетельство, что у Александра Николаевича Искандера и его законной жены Ольги Иосифовны Искандер 3 февраля 1917 года родилась дочь Наталья. Крестили ее в Крестовоздвиженской церкви, крестными были Великий князь Николай Константинович и вдова генерал-лейтенанта Соколова-Соколинского. Тут до меня кое-что дошло. Как же так: прямая праправнучка Николая I смогла прожить всю свою жизнь в Советском Союзе и не разделить печальную участь ее семьи?
Как известно, второй сын Николая I Константин был одним из самых ярких и противоречивых членов Дома Романовых. Он родился в Петербурге 9 сентября 1827 года. Отец решил, что Константин должен сделать карьеру военного моряка и поручил его воспитание моряку и ученому адмиралу Федору Литке. Способный ученик, в 1846 году он был произведен в капитаны первого ранга и назначен командиром фрегата Паллада.
В 1850 году возглавил Комитет для перевода общего свода Морских уставов. Привлек к этой работе лучших флотских офицеров, лично рассматривал все замечания, сам написал несколько глав нового Устава. В 1853 году возглавил морское министерство. Во время Крымской войны принимал участие в защите Кронштадта от нападения объединенного англо-французского флота. Согласно легенде, привлек талантливого инженера и предпринимателя Н. И. Путилова для строительства винтовых канонерских лодок: «Можешь ли ты, Путилов, сделать невозможное? Построить до конца навигации флотилию винтовых канонерок для обороны Кронштадта? В казне денег нету, – вот тебе мои личные 200 тысяч ». Под его руководством в короткие сроки российский флот из парусного превратился в паровой.
Константин был либералом и вдохновителем реформ Александра II. В 1857 году он был избран председателем комитета по освобождению крестьян и участвовал в других реформах Александра II (судебная реформа, отмена телесных наказаний). С 1865 по 1881 год был Председателем Государственного Совета.
После смерти Александра II его сын Император Александр III, который, как известно, был противником реформ, отстранил К. Н. от большинства постов. В 1848 году Константин женился на Александре Саксен-Альтенбургской (в православии Александре Иосифовне). У них было четверо сыновей (Ники, Константин, Вячеслав, Дмитрий) и две дочери: Ольга, будущая королева эллинов, и Вера. Женился по любви, но, как и большинство Романовых, завел любовницу – балерину Анну Васильевну Кузнецову. Умер он в 1892 году.
У старшего сына Николая жизнь начиналась безоблачно. Любимец жены Николая I Александры Федоровны и родителей, он подавал большие надежды. Учился хорошо и любил учиться. Первым из Романовых учился в Академии Генерального штаба, куда поступил по собственной инициативе и закончил ее с серебряной медалью. Путешествовал по Европе, где начал собирать коллекцию западноевропейского искусства. Правда, первая любовь была неудачной: Фредерика, принцесса Ганноверская, ему отказала. Возвратившись домой, Ники, как звали в семье великого князя, пустился в светскую жизнь. Она не приносила ему удовлетворения. Вся жизнь расписана до могилы: банкеты, визиты, брак без любви. А ведь он полон сил, мыслей, чувств. Всюду протокол, этикет, послушание, бездействие. Красивый, высокий, умный, он пользовался успехом у женщин. Одерживал бесчисленные победы. Распутство стало прибежищем от светской пошлости, одиночества. Кутеж и гульба, водка и женщины. В 21 год он знакомится с американской авантюристкой Фанни Лир (настоящее имя Гэтти Блекфорд). У них начался бурный роман, который обеспокоил его родителей.
Отец нашел предлог удалить его из Петербурга. В 1873 году Ники в составе экспедиционного корпуса под командованием К. П. Кауфмана оправился на завоевание Хивы. В этом походе через пустыню Николай Константинович, уже в звании полковника, проявил личное мужество и являлся примером для других. Средняя Азия навсегда покорила его. Он принял участие в работе русского Географического общества. Возникла идея Амударьинской экспедиции с целью изучения и освоения этого края.
Но весной 1874 года случилось событие, которое полностью изменило жизнь Великого князя, когда Александра Иосифовна обнаружила пропажу трех дорогих бриллиантов из оклада одной из икон.
Расследованием руководил сам император. Допрос вел шеф корпуса жандармов Шувалов. В конечном итоге пришли к выводу, что бриллианты были похищены Николаем Константиновичем и должны были пойти на подарки Фанни Лир, хотя до сих пор среди историков нет единого мнения по этому поводу. Этот эпизод из семейного превратился в уголовное дело.
На семейном совете монаршей семьи после долгих дебатов было решено признать Ники душевнобольным. Фактически для него было объявлено два приговора. Для публики он был объявлен безумным, из чего следовало, что он навсегда будет под стражей, на принудительном лечении, в полной изоляции. Суть семейного приговора в бумагах, касающихся императорского дома: запрещалось упоминать его имя, а принадлежащее ему наследство передавалось младшим братьям. Он лишался всех званий, наград, и вычеркивался из списка полка. Он высылался из Петербурга и обязан был жить под арестом в том месте, которое будет ему указано.
Так, вначале его определили свинарем в имении графа Захара Григорьевича Чернышева. Его охранники нарочно выдумывали ему мучения и унижения. Заставляли носить грубое платье, убирать навоз и т. д. Стоило ему раскрыть рот – его одергивали, говоря: «Извольте молчать, ибо вы полоумный, Ваше Высочество». Вместо книги приносили ему погремушку. Охранников меняли каждые три дня. Придумали еще одну пытку: стоял близ Елизаветино один из прежних полков его высочества. Ники специально выводили на позорные работы, выставляя напоказ.
Сторонние наблюдатели, дружески настроенные к Великому князю, заметив зверское с ним обращение, говорили о том Никиным родным и близким. «Это неправда, – отвечало императорское семейство. – Это выдумки наших недругов». «Ложь! – добавляла Александра Иосифовна. – Мой сын счастлив. Государь сообщает мне о нем всякий день».
Наконец Ники удалось передать матери записку. «Так кто же я, объясните, – писал он, – злоумышленник или полоумный? Ежели злоумышленник, судите меня, ежели полоумный, лечите. Но дайте же надежду отбыть наказание и обрести однажды свободу или же лечиться и стать здраву! То, что теперь вы делаете со мной, бесчеловечно, немыслимо!». Его записка возымела действие. После консилиума докторов 11 декабря 1874 года Государь подписал указ. Говорилось в нем, что Великий князь Николай Константинович серьезно болен и нуждается в лечении. Ники высочайшим распоряжением был отправлен в Крым. Там в имении его отца в Ореанде Николай успокоился и вел себя разумно и достойно. Но тут он оставался недолго. Тайный роман с Александрой Абазой, женой Демидова, сбежавшей от него в Крым, длился недолго. Роман раскрылся, и Николая везут на Украину в Умань. Но и там Абаза находит его. С ней младенец, дитя князя. Следуют новые перемещения. Умеренного князя Ухтомского в роли наставника сменяет генерал Витковский из свиты Николая Константиновича. Но и это не помогает. В шкафу у князя снова находят Абазу. Новый скандал. Новый переезд. Всего же за 7 лет 1874 по 1881 год Ники сменили по крайней мере 10 мест жительства.
В 1877 году он выслан под наблюдение генерала Ростовцева в Оренбург. Здесь, по мнению начальства, беспокойства, приключения, соблазны узнику не угрожают. Оренбургское дворянское собрание устраивает прием в честь Великого князя. Именно в Оренбурге Ники опубликовал работу «Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим», вышедшую без имени автора. Отсюда же, охваченный идеей сооружения железной дороги из России в Туркестан, он верхом проделал путь до Перовска. Но в Петербурге считают этот проект нерентабельным.
В 1878 году Николай Константинович совершает новый экстраординарный поступок, вызвавший панику не только местных властей, но и в Петербурге. Он венчается с дочерью городского полицмейстера Надеждой Александровной фон Дрейер. Государь взбешен. 17 августа 1877 года высочайшим указом Великий князь Н. К. был лишен всех привилегий, воинских званий, наград, состояния, имущества и прав. О воровстве и сумасшествии в указе не упоминается. Николая Константиновича уничтожил морганатический брак. Специальным указом Синода брак был расторгнут, а семейству Дрейер велено покинуть город. Но молодая жена отказалась покинуть своего мужа. В честь Александра Македонского Николай Константинович называл жену «княгиней Искандер».
На этот раз правительство поступило более хитро. Зная мечту Николая Константиновича об Амударьинской экспедиции, оно сделало вид, что экспедицию одобряет. Князь работал, не покладая рук. Изыскательское дело шло успешно. Но возвратиться в Оренбург не пришлось. Высочайшим приказом он был поселен в Самаре. Надежде Александровне велено оставаться в Оренбурге. Николай Константинович подчинился. В начале лета 1879 года он выехал в новую экспедицию. С ним на этот раз ехали инженеры, рабочие, художники, ученые-востоковеды. Экспедиция длилась 10 недель. Удостоены наград были все участники, кроме Николая Константиновича. Николай Константинович к тому времени написал множество статей, посвященных результатам изысканий. Интерес к ним был огромный, но печатать их правительство запретило. Печатали анонимно. Особенный интерес вызвала работа об орошении засушливых земель. Воссоединиться с женой ему снова запретили, да еще перевели в новое место Пустыньку под Петербургом. С родственниками ему было запрещено встречаться. Ему даже не разрешили проститься с убитым революционерами Александром II. Его перевезли в Павловск, но не во дворец, а в крепость, да еще окнами на дворец, где Ники провел детство.
В апреле 1881 года великого князя отправляют в Ташкент на вечное поселение. Режим почти тюремный. Но неожиданная радость: к нему разрешают приехать Надежде Александровне. Семья восстановилась: рождаются сыновья Артемий и Александр. Но неуемная натура Николая Константиновича требует выхода. Он на собственные средства строит канал. Рабочих ему дал Хивинский хан. На строительство канала от реки Чирчик ушло годовое содержание князя 200 тысяч рублей. Но к осени канал закончили – вода потекла. Узбеки не желали возделывать землю, предпочитая жить по старинке. Николай вспомнил об уральских казаках. Они приехали, обустроились, устроили семь станиц. Край преобразился. В Ташкенте в русской части города Николай Константинович выстроил дворец, насадил парк. Выписал из Петербурга копию статуи Кановы лежащей Дианы, с яблоком, заказанную им еще в 1823 году в Риме скульптору Антонио Соляри. Это была точная копия, только вместо лица Дианы лицо Фанни.
После смерти отца в 1892 году Ники хотел получить свою долю наследства, чтобы продолжить работу по благоустройству края. Но прав на наследство его лишили, возможности заниматься любимым делом – тоже. Объяснение самое приличное – не следует перенапрягаться больному, пораженному умственным расстройством.
Пережив период пьянства и двоеженства с Дарьей Часовитиной, князь занялся со всей энергией предпринимательской деятельностью. Еще в 1886 году он, не рассчитывая на государственные деньги, взялся за строительство 100 км канала с целью оросить водами Сырдарьи часть Голодной степи (40 тысяч десятин). Работы обошлись ему в умопомрачительную сумму 1 миллион рублей. На орошенных землях поднялись 12 больших русских поселков. К 1913 году там было уже 119 русских селений. На двух участках завел он хлопкоочистительные заводы. Для этого князь выписал из США новейшие хлопкообрабатывающие станки. Доход удесятерился. С каждой фабрики он получал миллион рублей чистой прибыли.
Занимался благоустройством города. Замостил улицы, устроил ровные тротуары и мостовые, построил на деньги, отпущенные двором на строительство его дворца, театр, построил клуб, больницу для бедных, богадельню, кинематограф, цирк и даже публичный дом под вывеской «У бабуленьки». В Ташкенте князь был необычайно популярен. Все его знали, кланялись на улице и называли благодетелем. Но чем больше почитали его горожане, тем больше третировало его правительство. Шпики, филеры следовали за ним по пятам, слали отчеты и доносы в Петербург. В 1900 году ему исполнилось 50 лет, но власти не только не удосужились чествовать его, но и наложили запрет на все строительные и ирригационные работы, на все его планы и проекты. После попытки обвенчаться с Валерией Хмельницкой, гимназисткой шестого класса, 15 лет, его выслали в Крым в Балаклаву, но не во дворец князя, а в дом жандармского начальника Швингмана. Там он провел год. К нему вернулась жена Надежда Александровна. Она просила смягчить условия содержания супруга. Железной маски снимать с него никто не был намерен. Встреча с Ольгой Константиновной, которая приплыла на яхте с младшим сыном Христофором по дороге в Петербург специально для встречи с Ники, одушевила его на время. Греческая королева выхлопотала для брата разрешение вернуться в Ташкент.
В Ташкенте его встречало полгорода. Зажил Ники своей прежней открытой веселой зажиточной жизнью благодетеля и барина. Он хлебосольничал, пил, отпускал ядовитые шутки в адрес императорского семейства. Но оставался с утра до вечера под неусыпным надзором. Выходил князь на прогулки только в сопровождении жандарма.
В Ташкенте князь прожил до конца своих дней. Последние годы Ники провел в мрачном расположении духа. Надежды выбраться в Петербург не было. Ники стал болеть: шалило сердце, мучили бронхиты, эмфизема легких. Известие об отречении царя вызвало всеобщую радость, которую разделял и Николай Константинович. Теперь он простой гражданин и волен жить, как ему вздумается. Он послал приветственную телеграмму Керенскому. Ники знал его еще по Ташкенту, где Керенский учился в гимназии, а его отец был смотрителем учебных заведений.
Он сел на поезд и отправился в Петроград. Ехал в давке, среди грязных мужиков и баб с мешками, солдат во вшивых шинелях. Грязь, вонь, духота. Через две недели поезд прибыл в Петроград. Добирался домой на извозчике. Вот он, дом на углу Каменноостровского и Монетной улицы. Невзрачный подъезд, темная лестница. Наконец он среди своих: жены, невестки, внука и внучки. Внуку Кириллу два года, внучке – три недели. Крестили внучку в Крестовоздвиженской церкви. Николай Константинович был крестным. Но батюшка даже не взглянул на князя. Только Наталья пронзительно закричала, когда ее опускали в купель. «С характером будет барышня!», – довольно прошептал дед.
Он все же побывал в Павловске, где во дворце его встретили вдовы: Елизавета Маврикиевна и сестра Ольга. Во дворце Ольга устроила госпиталь, а сами дамы ютились на чердаке в комнате для прислуги.
Великий князь решил вернуться в Ташкент со всей семьей. Но в Ташкенте власть переменилась. Советы входили в силу. Вскоре пришли большевики. Князя не трогали. Умер Николай Константинович 8 февраля 1918 года. Отпевали его в соборе пышно. Люди на время забыли страх. Церковь была полна. На кладбище большевики устроили митинг. Оркестр исполнял «Интернационал». А люди говорили «Прощай благодетель наш».
У Николая Константиновича и Надежды Александровны фон Дрейер было два сына – Артемий и Александр. Об Артемии я не буду говорить. Он скончался от тифа в 1919 году.
Младший сын Николая Константиновича и Надежды Александровны Александр родился в Ташкенте 3 ноября 1887 года. Несмотря на то, что его отец был вечным изгнанником дома Романовых, Надежде Александровне через свекровь «тетю Санни» удалось наладить связи с Романовской семьей и, став княгиней Искандер, она пристроила сыновей в престижные учебные заведения. Александр в 1911 году окончил Императорский Александровский лицей и был зачислен в лейб-гвардии кирасирский Ее Императорского Величества Марии Федоровны полк, и после начала Первой мировой войны всю войну провоевал в его составе сначала в чине поручика, а потом ротмистра. Революция застала его в Крыму (Евпатории), где он долечивался после тяжелой контузии с переломом двух костей на правой ноге. В апреле 1918 года ему удалось добраться до Ташкента, где уже господствовали большевики. Отца он уже не застал в живых, но его ждала жена с двумя малолетними детьми. Мать помогла ему устроиться на службу в суд, где он проработал до января 1919 года. 19 января 1919 года в Ташкенте вспыхнуло восстание против большевиков, возглавлявшееся туркестанским военкомом Осиповым, эсером, бывшим прапорщиком. После провала восстания князь Александр организовал офицерский партизанский отряд численностью 101 человек. Затем его биография напоминает авантюрный роман. Преследуемый отрядами красных, он со своим отрядом через непроходимые зимой перевалы Чаткальского хребта вышел в Ферганскую долину. Свою повесть-воспоминание князь назвал «Небесный поход». Из Ферганской долины с остатками отряда Александр ушел в Бухару, а оттуда через Иран и пустыню Кара-Кум совершил конный переход для соединения с Туркестанской армией, а после ее поражения через Красноводск ушел от большевиков на кораблях Вооруженных сил юга России.
С марта 1920 года в Крыму был командиром взвода в своем Царицыном полку, где был удостоен награды за отвагу. После эвакуации русской Армии был с ними в Галлиполи. В 1920 году по приглашению своей тети и крестной вдовствующей королевы Ольги Константиновны находился в Афинах, но от ее помощи отказался и работал шофером. В 1925 году глава императорского Романовского дома в изгнании великий князь Кирилл Владимирович удостоил потомков великого князя Николая Константиновича титула светлейших князей Искандер-Романовских. Александру Николаевичу и его потомкам титул светлейших князей Романовских-Искандер.
Позже во Франции работал таксистом, поваром, ночным сторожем, рассыльным, репортером в газете. Умер в г. Грасс во Франции в 1957 году. Похоронен в Ницце.
Женат был дважды: первый брак был с Ольгой Иосифовной Роговской (1893–1962) в 1912 году. Жена с детьми осталась в России. Дети носили имя ее второго мужа Н. Н. Андросова. Сын – Кирилл Николаевич Андросов (князь К. А. Искандер) (5.12.1915 – 7.02.1992). Дочь – Наталья Николаевна Андросова (княжна Н. А. Искандер) (3.02.1917 – 25.07.1999) – последняя представительница Романовых, жившая в СССР, а затем в РФ. В 1930 году Александр Николаевич женился вторично на Наталье Константиновне Ханыковой (30.12.1893 – 20.04.1982).
А как же сложилась судьба героини моего рассказа Натальи Александровны при большевиках? Кстати, она ужасно не любила, когда называли ее по отчеству, и просила звать Талей или Натальей. До 1922 года они жили c мамой в маленьком домике рядом с дворцом деда, превращенного тогда в музей. Таля запомнила шикарную коллекцию картин во дворце и благоухающий цветами тенистый сад. В 1924 году Ольга Иосифовна вышла замуж за ответственного служащего по финансовой части, уже довольно пожилого, Николая Николаевича Андросова (умер в 1936 году). Уже в Москве он вписал их в паспорт, как собственных детей, и Таля стала Натальей Николаевной Андросовой. Таля и брат обрели заботливого отчима. В Москве они поселились в коммунальной квартире на Плющихе, и Таля до четвертого класса училась частным образом у двух сестер, бывших преподавательниц гимназии. Таля с детства была непоседой, ничего не боялась, ни темноты, ни высоты. Стоило купить ей обнову, как к вечеру она утрачивала свой вид и даже детали: пуговицы, хлястик или часть кармана.
Таля (Наталья Александровна Искандер-Романовская)
На Плющихе они прожили недолго. Сосед-партиец доложил о них куда следует, и в 1929 году семья вынуждена была перебраться в подвальчик на Арбате, где Таля прожила до 1970 года.
Мама была осторожным человеком, поэтому даже полусловом не намекала дочке о ее происхождении. Впервые Таля узнала о своем царском происхождении от маминых подруг, но никогда не болтала об этом. Друзья знали о Талином происхождении, но относились к этому нормально. Но КГБ не забывало о Тале. Ее часто вызывали на Лубянку и предлагали сотрудничество. Но она храбро отвечала, что доносить не умеет и учиться этому не собирается. Никогда, – говорит она, – панике не поддавалась, да вот однажды пришел знакомый комсомолец и сказал: «Таля, срочно сожги все документы». А тут она его послушалась и сожгла бумаги, в том числе и родословные родителей и собственную метрику, которую она восстановила только после перестройки. Органы отстали от нее лишь в 1955 году.
Портрет Тали, выполненный в 1930-е годы Еленой Аладжаловой
После смерти отчима жила семья очень бедно. Мать, урожденная Роговская, работала машинисткой. Таля окончила всего семь классов. Работала то чертежницей, то счетоводом. Дорога в техникум была закрыта.
С детства Таля была рисковым человеком, любила скорость. В детстве скакала на лошадях, потом занималась в мотоциклетном клубе. До войны в парке Горького был очень популярен аттракцион «Гонки по вертикали» в исполнении американцев. В конце тридцатых их выслали из страны, так как всюду искали шпионов. Но аттракцион и мотоциклы остались. Известный гонщик Смирнов искал себе партнершу. Из многих кандидатов только Таля подошла. На треке при огромных перегрузках практически все зависит от самообладания. Ей аттракцион понравился. Она стала выполнять немыслимые трюки на вертикальной стене, в том числе с партнером-мотоциклистом. Однажды партнер растерялся и начал съезжать прямо перед Талей. «Хорошо еще, – говорит она, – что мотоциклы упали не на голову. Один из них сразу же вспыхнул». Аттракцион сделал ее известной. С ним она объездила полстраны.
Во время войны работала шофером, и на линкольне, и на грузовике, когда возила хлеб на передовую. А в 1943–1944 годах «снова полезла на стенку» в цирке. Падала, разбивалась, врачи пророчили костыли на всю оставшуюся жизнь, она снова садилась на мотоцикл. На нее ходили смотреть специально. Ей посвящали стихи:
Завораживая, манежа,
Свищет женщина по манежу!
Краги – красные, как клешни
Губы крашеные – грешны
Мчит торпедой
Горизонтальною,
Хризантему заткнув за талию!
Ангел атомный, амазонка!
Щеки вдавлены, как воронка
Мотоцикл над головой
Электрическою пилой.
Так писал об отважной гонщице Андрей Вознесенский. В прозе ему вторит Юрий Казаков: «Она была богиня-мотогонщица и амазонка. Все ребята с Арбата и переулков знали ее красный с никелем “Индиана Скаут”, у каждого в душе как сияющий образ горели неугасимо ее нечеловечески красивое лицо и летящая фигурка в мужской ковбойке или жакетке, прекрасные ноги в бриджах и крагах, нежно сжимающие ревущий звероподобный “Индиана Скаут”». Недаром ее называли «Королева Арбата». «Кто из старых москвичей не помнит легендарную Наталью Андросову, сотрясающую деревянный павильон в парке имени Горького своим бешеным мотоциклом. Бесстрашная красавица стала королевой старого Арбата, и только с приходом Булата Окуджавы началось двоевластие», – писал Юрий Нагибин.
Она умела дружить. Вертинский, Галич, Нагибин, Яхонтов, Никулин и многие другие осветили ей жизнь. Поклонников было много, но муж был только один – Николай Досталь, трагически погибший в 1959 году на съемке фильма. Только в 50 лет Таля покинула манеж. Уйти на покой? Это не в правилах Натальи Искандер. Многие годы она судила авто- и мотогонки.
В годы перестройки она стала популярной. К ней зачастили корреспонденты. Во всех журналах появились статьи. Лондонский ROYALTY посвятил ей большую статью с великолепными фотографиями. Как-то невзначай она сказала, что мечтала бы побывать в Ницце на могиле своего отца. Ведь она его не видела, не имела никаких сведений. Но вторая жена Александра Николаевича разыскала Талю после его смерти и между ними завязалась дружеская переписка. Нашелся спонсор, оплативший поездку Тали в Ниццу на могилу ее отца.
Принц Михаил Греческий в гостях у кузины Натальи Искандер-Романовской, Москва, 1999 год
Мы дружили с 1985 до самой ее смерти в 1999 году. У меня хранятся 68 Талиных писем. Она любила и меня и всю мою семью. Приезжала неоднократно в Ленинград-Петербург. Ее принимали с почтением в Павловском, Александровском, Константиновском дворцах. В Константиновском она на костылях по шаткой лестничке умудрилась забраться на крышу. Была она приглашена правительством Российской федерации на захоронение останков царской семьи. Клан Романовых встретил ее холодно, чем скорее оскорбил, нежели обидел. Но в 1999 году принц Михаил Греческий, внук Ольги Константиновны Романовой и сын ее младшего сына Христофора вздумал написать книгу о Николае Константиновиче. В России он серьезно занимался архивами (ГАРФ, например). В свой приезд он попросил меня познакомить его с Талей. Встреча состоялась, и не одна. Это были сердечные встречи между родственниками (кузенами). Вернувшись в Париж, он написал биографию Николая Константиновича и посвятил ее памяти Тали. Тали к этому времени уже не было среди живых. К сожалению, вскоре после его отъезда с ней случился инсульт и она скончалась 24 июля 1999 года.
На фотографии-заставке: принц Михаил Греческий с кузиной Натальей Искандер-Романовской (Талей) и Юрием Канским в Москве в 1999 году.
© Юрий Канский, 2018
© НП «Русская культура», 2018
Николай Константинович стал жертвой страсти к американской танцовщице
Даже удивительно, что про этого отпрыска царской семьи РОМАНОВЫХ до сих пор не сняли остросюжетный приключенческий фильм с элементами любовной драмы. Тем более в год столетия Великой Октябрьской социалистической революции, когда к свергнутой августейшей фамилии особый интерес. Внук НИКОЛАЯ I, племянник АЛЕКСАНДРА II и двоюродный брат АЛЕКСАНДРА III - Николай РОМАНОВ, безусловно, один из самых скандальных и загадочных представителей трехсотлетней династии.
Член правительства, Великий князь Константин Николаевич понуро смотрел в окно. Из Мраморного дворца, одного из красивейших зданий Санкт-Петербурга, прекрасно была видна Петропавловская крепость на другом берегу Невы со слепящими солнечными зайчиками, весело прыгающими по шпилю. Там, в «Секретном доме» Алексеевского равелина, кто только из важных преступников не сидел: и декабристы, и петрашевцы, и народовольцы, и даже писатель Федор Достоевский .
«Неужели пришло время, чтобы в этих стенах оказался член императорской семьи? - мрачно размышлял генерал-адмирал. - Никола, конечно, не политический. Но не в «Кресты» ж его сажать с уголовниками!» Генералу было от чего прийти в отчаяние. На кону стояла судьба его сына Коли.
Николай Константинович Романов , которого в семейном кругу называли Николой, родился в феврале 1850-го. И с детства демонстрировал блестящие способности, хотя и рос в нервной обстановке. Его батюшка, женившись на троюродной сестре, немецкой принцессе Александре Саксен-Альтенбургской (в России она стала Александрой Иосифовной), стал погуливать налево. У него завязался серьезный роман с балериной Мариинского театра Анной Кузнецовой . Скрывать от супруги адюльтер отец не считал нужным и в результате настругал на стороне пятерых детишек. Помимо шестерых в законном браке!
Возможно, данные обстоятельства повлияли на характер подростка, сделав Колю вспыльчивым и своенравным. И даже строгий воспитатель-немец не мог его усмирить и наставить на путь истинный. Когда парню исполнилось 18, строптивец, празднуя освобождение от опеки иноземца, демонстративно развел костер из тетрадок и книжек прямо на каменном полу семейного дворца.
Роковая Фанни ЛИР
Впрочем, по мере взросления мальчик начал превращаться в дельного юношу. Никола, первый из Романовых , по личной инициативе поступает в Академию Генерального штаба. И занимается столь упорно, что катастрофически портит зрение. Зато становится одним из лучших выпускников, получив серебряную медаль.
В 21 год Николая Константиновича назначают командиром эскадрона лейб-гвардии конного полка. К этому моменту он считается самым красивым среди Великих князей, блистает на балах и светских раутах. Коллекционирует западноевропейскую живопись. Мечта, а не жених! Его семья владеет не только Мраморным дворцом, но и знаменитым Павловским в пригороде Петербурга, а также имением в Стрельне у Финского залива.
Никола мог бы выбрать самую блестящую девушку из высшего общества. А спутался с безродной американской танцовщицей Фанни Лир , познакомившись с ней на балу.
Поначалу Романов пытался было выдать себя за сына богатого купца, но опытная американка быстро его раскусила. Когда Николай Константинович привел возлюбленную в театральную ложу, где на креслах были вышиты императорские вензеля, она сказала ему в лицо: «Офицеру не пристало врать!» Пришлось признаваться.
Поначалу родные смотрели на интрижку сквозь пальцы, но затем начали волноваться. Уж не собирается ли носитель императорской фамилии жениться на авантюристке, успевшей побывать замужем и родить дочь?! Николу, от греха подальше, решают удалить из столицы.
В 1873 году 23-летний полковник отправляется в составе военного экспедиционного корпуса в Среднюю Азию воевать с Хивинским ханством. И, надо сказать, проявил он в бою себя достойно. Ходил в разведку под плотным артиллерийским огнем, пересекал пустыню Кызылкум, где от жары и жажды полегло больше людей, чем от пуль. И при любой возможности посылал письма любимой Фанни.
Дворец вельможного изгнанника в Ташкенте
Через несколько месяцев Никола триумфально возвращается в столицу с наградой - орденом Св. Владимира III степени. Роман разгорается с новой силой. Сама Фанни вспоминает в мемуарах о дорогих подарках, о роскошной карете с гигантом-кучером и грумом-карликом, о великолепии дворца. Но за этими строками виден ее стервозный характер. В частности, американка бранила великолепную кухню великого князя, повторяя: «Повара французские, но страна их испортила».
Денег не хватало, Николай был богат, но открыто тратить десятки тысяч на любовницу ему бы из родни никто не позволил. И вот тогда...
14 апреля 1874 года в Мраморном дворце произошла кража. Она была возмутительна еще и тем, что касалась семейной реликвии - иконы, которой Николай I благословил родителей нашего героя на брак. С ее оклада исчезли бриллианты. Расследование взял под контроль лично шеф корпуса жандармов граф Петр Шувалов . Долго искать не пришлось - драгоценности нашли в одном из ломбардов. Тут-то и выяснилось, что принес их офицер из свиты Николая Константиновича по фамилии Варнаховский . Тот недолго отпирался, заявив, что послал его туда сам Великий князь ради своей возлюбленной. Никола под давлением улик признался, но не выказал и тени раскаяния.
Романов - домашний вор, неслыханно! По столице поползли сплетни. Одна из них - будто бы Никола украл колье матери, подарил американке, а та пошла с ним в театр - тут-то все и вскрылось. Замять скандал было уже невозможно.
В узилище его все-таки не посадили - это ж какой позор для династии! Объявив сумасшедшим, Николая Константиновича выслали из столицы, лишив всех наград, званий и титулов. А роковую Фанни заставили немедленно покинуть Россию без права на возвращение.
Кинотеатр «Хива», открытый князем
За семь лет Никола сменил не менее десяти мест проживания: Умань (250 верст от Киева), Оренбург, Самара, Крым, Владимирская губерния, городок Тиврово под Винницей... Ему не давали возможности нигде осесть и обрести хоть какое-то положение в обществе.
В Оренбурге Романов влюбляется в дочь городского полицмейстера Надежду Дрейер . Зимой 1878 года они тайно венчаются, но о свадьбе, естественно, тотчас становится известно в Зимнем дворце. Специальным постановлением Синода брак признается недействительным.
Перемены в судьбе изгнанника наступили в 1881-м. Александр II взорван народовольцами. Потрясенный Николай Константинович просит разрешения приехать на похороны. Александр III отвечает жестко: «Вы обесчестили нас всех. Пока я жив, ноги вашей не будет в Петербурге!» Однако милостиво разрешает узаконить брак с дочерью полицмейстера. Более того: вечным скитаниям положен конец. Супругам разрешают постоянно проживать в Ташкенте.
Бильярдные залы опального РОМАНОВА приносили хорошую прибыль
Вот тут-то князь и развернулся в полную силу.
Он открывает мыловаренный завод, пять кинотеатров, сеть бильярдных, торгует рисом, квасом, организует собственную мануфактуру. Рядом с железнодорожной станцией устраивает рынок под громким названием: «Базар великого князя в Голодной степи». Годовой оборот его предприятий достигает фантастической суммы - 1,5 миллиона рублей в год!
Николаю Константиновичу никто не указ. Встретив на ярмарке генерал-губернатора, который посмел сказать, что тот находится под домашним арестом, Романов съездил ему по физиономии.
Взыграли гены любвеобильного папы: ссыльный вельможа заводит в Ташкенте гарем. В здешнем театре Романов мог появиться с двумя любовницами одновременно. Он даже фиктивно женился на 15-летней казачке. Князь заботился обо всех своих детях на стороне, но и законных не забывал, пристроив двоих сыновей в престижный Пажеский корпус.
Николай Константинович умер в 1918 году. Большевики до него добраться не успели - этот незаурядный человек скончался от пневмонии.
