Менделеевская средняя школа №2
г. Менделеевск 2002 г.
Введение ……………………………………….…………. 3
Биография и творчество поэта ……………… 3
Заключение …………………………………………..….. 8
Среди множества мифов XX века живет и миф о поэте Игоре Северянине. О том, что он якобы воспел мещанство и пошлость, что ввел в свою поэзию интонации самовосхваления и самолюбования. «Северянинщинои» называли дурной вкус, этакую «пошлинку» в поэзии. Чем же сегодня объяснить эту «северянинщину», ее проникновение в творчество поэта, безусловно, талантливого? Самое легкое и самое простое ирония. Поэт иронизирует над обывателем, над эпохой, над самим собой и собственными мечтами, в конце концов. Не раз он сам себя называл «ироником», писал о своем отношении к жизни «Я трагедию жизни претворю в грезофарс». Вот что писал В. Брюсов в статье «Игорь Северянин» (1916 г) «Не всегда легко различить, где у Игоря Северянина лирика, где ирония. Не всегда ясно, иронически ли изображает поэт людскую пошлость, или увы сам впадает в мучительную пошлость. Мы боимся, что и сам Игорь Северянин не сумел бы точно провести эту демаркационную линию». Впрочем, ирония - только одна из стихий поэзии Северянина. Другая, столь же значительная,- лиризм. Поэтому существует и третья «версия» о природе поэзии Северянина - лирика, мечтателя, «поэта с открытой душой», как назвал его А. Блок. Каждый из этих трех образов по-своему верен, и каждый из них - только маска, обличье, надетое автором и принятое доверчивым читателем. Маской был и литературный псевдоним поэта - Игорь- Северянин, подчеркивающий особенную любовь к Северу. Северянин - это уже как бы прозвище, дополнительно включающееся в имя. Оно так и писалось через дефис, как приложение.
Настоящая фамилия поэта - Лотарев Игорь Васильевич. Он родился 4 (16) мая 1887 года в Петербурге, на Гороховой улице, где и прожил до девяти лет. В 1896 году его отец расстался с матерью и увез сына к своим родственникам в Череповецкий уезд Новгородской губернии. Там, на берегу Суды - «незаменимой реки»,- прошли отрочество и юность будущего поэта. Там же он закончил четыре класса Череповецкого реального училища - учиться дальше ему не пришлось. В 1904 году будущий поэт вернулся к матери и жил вместе с нею в Гатчине, под Петербургом. Север отозвался в его душе, пробудил вдохновение. Конечно же, он придумывал Север. Как придумывал и сам себя, как вообще воображал себе свой мир, еще далекий от реальности. Но в этом придуманном мире, таком, казалось бы, далеком от повседневности, таком благополучном и спокойном, внезапно ощущаешь трагедию и боль. Нет никаких видимых причин к беспокойству, но, читая стихи, невольно чувствуешь тревогу, скрытую то в интонации автора, то в подтексте. Может быть, это еще только предчувствие, предвидение той боли, которая потрясет и страну и мир:
Твоей души очам - видений страшных клиры...
Казни меня! Пытай! Замучай! Задуши! -
Но ты должна принять!.. И плен, и хохот лиры -
Очам твоей души!..
Сегодня это ощущение боли, поиски правды кажутся нам важнее, чем утверждение Северяниным эгофутуризма. Футуризм был только периодом, хотя и значительным, в его творчестве. Протестуя против пошлости, он удалялся на берег моря, «где ажурная пена», или в «озерзамок», или на «лунную аллею», встречал королеву «в шумном платье муаровом», слушал звуки Шопена. Называя себя «царь страны несуществующей». Северянин мог бросить вызов обществу, воспевая «ананасы в шампанском» и утверждая себя как гения. Но это было - маской. Что же в действительности двигает поэтом? О чем думал он сам?
Из меня хотели сделать торгаша,
Но торгашеству противилась душа.
Смыслу здравому учили с детских дней,
Но в безразумность влюбился соловей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И общественное мненье я презрел,
В предрассудки выпускал десятки стрел.
Что же было в нем истинного? О чем же думал Северянин, воспевая «мороженое из сирени», создавая причудливые новые формы? Повторяя в разных вариантах строку в «Квадрате квадратов», он изнемогает от того, что «заплутал, точно зверь, меж тревог и поэм...» Тревога о людях, о любви, о России. И даже в самом «скандальном» стихотворении «Эпилог» «упоение» победой поверхностное. Надо заметить другое, более точное самоопределение поэта: «В ненастный день взойдет, как солнце, моя вселенская душа!» Но ни читатели, ни критики не догадались, что пафос Северянина не в самопохвале, а, напротив, в веротерпимости.
Не ученик я и не учитель,
Великих друг, ничтожных брат.
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий - говор хат.
(«Эпилог»)
Если прочитать эти строки без предубеждения, иначе поймешь намерения поэта. И тогда стихотворение, казавшееся эпатажем, бравадой, оказывается, заключает в себе и самоотрицание. Поэт ощущает себя равным миру - и не скрывает своего чувства. Ирония действительно характерна для стихов Северянина. Но она направлена не против лиц, а против явлений. Против фальши, бездушия, озлобления и невежества.
Останови мотор! Сними манто
И шелк белья, бесчестья паутину,
Разбей колье и, выйдя из ландо,
Смой наготой муаровую тину!
Что до того, что скажет Пустота
Под шляпками, цилиндрами и кэпи!
Что до того! - Такая нагота
Великолепней всех великолепии!
Конечно, это и сегодня звучит вызывающе. Но на упреки в пошлости сам Игорь Северянин ответил в 1918 году в стихотворении «Двусмысленная слава»:
Во мне выискивали пошлость,
Из виду упустив одно:
Ведь кто живописует площадь,
Тот пишет кистью площадной.
Неразрешимые дилеммы
Я разрешал, презрев молву.
Мои двусмысленные темы -
Двусмысленны по существу.
Правильнее было бы сказать, что весь поэтический мир Игоря Северянина изначально двойствен. Поэт как бы взвешивает на весах добро и зло: «И в зле - добро, и в добром - злоба». Северянин отстаивал свои взгляды яростно и искренне, что, конечно, не подтверждает его правоты. Но это объясняет его одиночество и в вымышленном мире, и в настоящем.
В августе 1914 года в «Стихах в ненастный день» Северянин провозглашает: «Живи, живое восторгая! От смерти мертвое буди!» Через год, в июле 1915 года, в «Поэзе «Невтерпеж» звучат иные ноты:
Все тягостней, все больней.
И к счастью тропинка уже,
И ужас уже на ней...
Этот ужас еще отступает в минуты личного счастья. Но жизнь постоянно возвращает его к вопросу о добре и зле, об истине, о любви к народу. Признавая принципиальную неоднозначность мира, поэт писал:
В ничем - ничто. Из ничего вдруг - что-то.
И это - Бог!
В самосозданьи не дал он отчета,-
Кому б он мог?
(«Поэза истины»)
Граница между добром и злом, между правдой и неправдой, по Северянину, не только зыбка и неопределенна. Она не историческая, не социальная, не национальная. Она - личностная. Поэт отвергает классовый, или социальный, подход, для него существует один критерий - нравственность. Новые возможности открывает для него февральская революция 1917 года. Он видит в жизни «возрождение»:
Жизнь человека одного -
Дороже и прекрасней мира.
Биеньем сердца моего
Дрожит воскреснувшая лира.
(«Баллада XVI»)
Речь шла уже не об одной душе - обо всей жизни. Северянин, лирик, ироник и мечтатель, раскрывается как философ. Он упрямо и настойчиво повторяет мысль о превосходстве человека над миром. Это звучит как продолжение слов Достоевского о том, что счастье невозможно построить на слезах и на крови. Но жизнь предлагала все новые варианты политической розни, ожесточенной борьбы. Под сомнение ставились ценности, признаваемые дотоле всем человечеством. В первую очередь «в загоне» оказалось, по мнению Северянина, искусство. В июле 1917 года он с горечью констатировал:
Дни розни партийной для нас безотрадны,-
Дни мелких, ничтожных страстей...
Мы так неуместны, мы так невпопадны
Среди озверелых людей.
(«Поэза строгой точности»)
Мы - это, конечно же, художники. В поэзию Северянина открыто врывается политическая лексика. Но мысли поэта, наблюдающего грабежи «черни», обращены к народу: «мучительно думать о горе народа». Даже в эти тягостные дни он разделяет чернь и народ. Отсюда - надежда на успокоение, на время как на «лучшее чудо», на то, что «жизнь не умрет». Он уверен: «Минуют, пройдут времена самосуда, убийц обуздает народ». Он предсказывает и будущую трагедию, и песню, которую в конце концов «живой запоет». Подтверждение своих слов Северянин получил неожиданно скоро: в феврале 1918 года в Политехническом музее в Москве на поэтическом вечере он был избран «королем поэтов», опередив Маяковского и Бальмонта.
Я так велик и так уверен
В себе, настолько убежден,
Что всех прощу и каждой вере
Отдам почтительный поклон.
(«Рескрипт короля»)
Трудно сказать, что для самого поэта важнее - уверенность в себе или признание всех вер. В конце стихотворения он провозглашает: «Я избран королем поэтов - да будет подданным светло». Вскоре Северянин уехал в Эстонию, в Эст-Тойлу, где всегда проводил весну и лето. Но немецкая оккупация Эстонии (в марте 1918-го), образование самостоятельной республики (1920) отрезали его от России. Он почти безвыездно жил в деревне со своей женой - поэтессой и переводчицей Фелиссой Круут.
Игорь Северянин – поэт Серебряного века
Лицей Научно-Инженерного профиля.
Доклад по литературе ученика 11А класса:
Гречишкина Алексея Константиновича
Биография
Анализ творчества
Анализ стихотворений
Заключение
Родился Игорь Васильевич в Петербурге в семье офицера. Отец его, Василий Петрович, - военный инженер. По материнской линии был потомком Карамзина и дальним родственником Фета. Окончил училище в г. Череповце. Свои стихи, тогда еще Игорь сочинял с детства, первое его стихотворение о русско-японской войне появилось в печати в 1905 в журнале «Досуг и дело».
Юношеские опыты не привлекали внимания читателей и критики, и поэту пришлось издать более тридцати разных книжечек-брошюр за свой счет, рассылая их на отзыв в редакции журналов и именитым людям («Зарницы мысли» 1908 г.; «Интуитивные краски» 1908 г.; «Колье принцессы» 1910 г.; «Электрические стихи» 1910 г.).
В 1909 г. Лев Толстой пришел в негодование от сборника «Интуитивные краски». Поэта возмутили строки:
Вонзите штопор в упругость пробки,
И взоры женщин не будут робки
Он обрушился на поэта с отповедью. Сам Северянин говорил: «С легкой руки Толстого меня стали бранить все, кому не было лень. Журналы стали охотно печатать мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них участие».
В 1911 г. ИгорьСеверянин вместе с поэтом Колимповым объявил себя создателем новой поэтической школы - эгофутуризма. В «Прологе эгофутуризма» (1911 г.) он манифестировал:
Мы живы острым и мгновенным...
И что ни слово, то сюрприз
В его стихах самолюбование и самовосхваление принимали гипертрофированные - на грани пародии и пошлости - формы: «Я, гений Игорь Северянин, своей победой упоен».
Триумфальная слава пришла к поэту в 1913 г., после выхода сборника «Громокипящий кубок». Следующие сборники «Златолира», «Ананасы в шампанском», «Поэзоантракт» и др. не прибавили ничего нового в сложившийся облик салонно-будуарного поэта, разочаровали серьезных читателей, но закрепили за ним репутацию «кумира гимназисток».
В феврале 1918 г. в зале Политехнического музея Северянина избирают «королем поэтов». В этом же году он уезжает в Эстонию и после провозглашения ее самостоятельным государством оказывается отрезанным от родины. В Эстонии Северянина так же удерживает и брак с Фелиcсой Круут. С ней поэт прожил 16 лет и это был единственный законный брак в его жизни.
В 1931 году вышел новый сборник стихов «Классические розы», обобщающий опыт 1922-1930 гг. В 1930-1934 годах состоялось несколько гастролей по Европе, имевшие шумный успех, но издателей для книг найти не удавалось. Небольшой сборник стихов «Адриатика» Северянин издал за свой счет и сам же пытался распространять его.
Поэт умер 20 декабря 1941 г. в оккупированном немцами Таллинне и был похоронен там на Александро-Невском кладбище.
Игорь Северянин (именно так чаще всего подписывался поэт) стал основателем эгофутуризма, в добавление к просто футуризму, провозгласив культ индивидуализма, возвышающегося над безликой толпой обывателей. Но это приятно щекотало самолюбие самих обывателей. С футуризмом Маяковского Северянина объединяли эпатирующее озорство, презрение к милитаристскому патриотизму и издевка над затхлым искусственным мирком смертельно скучных классицистов. Однако буржуазия, которую Северянин дразнил и издевательски подкалывал насмешками, стала его главной обожательницей. На вечере поэзии в Политехническом музее Северянин был избран Королем поэтов, несмотря на присутствие Блока и Маяковского. Северянин наслаждался, вводя в поэзию такие, новые тогда, слова, как «синема», «авто», и наизобретал кучу салонно-технических неологизмов. Его причудливая высокопарность иногда походила на самопародию.
Необходимо отметить, что излюбленными стихотворными формами Игоря Северянина были сонет и рондо, хотя он выдумал и такие формы, какие искусству стихосложения были неведомы до него: миньонет, дизэль, кэнзель, секста, рондолет, перекат, перелив, переплеск, квинтина, квадрат квадратов.
Он часто называл свои произведения по названиям музыкальных жанров и форм: «Увертюра», «Рондо», «Интермеццо», «Соната», «Интродукция», «Прелюдия», «Баллада», «Фантазия», «Романс», «Импровизация», «Лейтмотив», «Канон», «Дифирамб», «Гимн», «Элегия», «Симфония», «Дуэт душ», «Квартет». Излюбленная поэтом музыкальная форма - песня: «Песня», «Chanson russe», «Chanson coquette», «Шансонетка горничной», «Бриндизи» (итальянская застольная песня), «Эпиталама» (свадебная песня), «Серенада». Есть и колыбельные песни - «Berceus сирени», «Малиновый berceus», «Berceus томления». Игорь-Северянин отдал дань танцу: «Шампанский полонез», «Хабанера», «Кадрильон» (от кадриль), «Вальс», «Пляска мая», «Фокстрот». В названиях стихотворений встречаются аккорд, октава, лейтмотив, мотив и мелодия.
Качнуло небо гневом грома,
Метнулась молния - и град
В воде запрыгал у парома,
Как серебристый виноград.
Вспорхнула искорка мгновенья,
Когда июль дохнул зимой -
Для новых дум, для вдохновенья,
Для невозможности самой...
И поднял я бокал высоко,-
Блеснули мысли для наград...
Я пил вино, и в грезах сока
В моем бокале таял град
Стихотворение описывает летний град - то есть момент проникновения зимы в летнюю жарцу, момент соединения несоединимого. Для Северянина этот момент подобен моменту творчества, вдохновения, также сопрягающего в одно целое то, что казалось несоединимым. В стихотворении множество аллитераций - многократно повторяются сочетания звуков «гр», «пр» и «бр» («грома», «град», «запрыгал», «серебристый» «виноград», «наград», «грезах», иногда согласные разделены гласным: «парома», «вспорхнула»), явно звукоподражательные, изображающие рокот грома и стук града; часто в одной строке несколько слов начинаются на одну согласную - «гневом грома», «метнулась молния», «запрыгал у парома», «для новых дум»); вторая строфа подчеркнуто аранжирована звуком «х», отсутствующим в других строках - «вспорхнула», «дохнул», «вдохновенья»; этот звук будто бы изображает тот вздох, то прерывистое дыхание, которое обычно для вдохновения. Град в воде напоминает виноград - и вот уже он тает не в воде, а в вине, серебристая зима проникает в душу лета, невозможное становится возможным.
Удивительно вкусно, искристо, остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно. И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован. Там кого-то побили.
Ананасы в шампанском! Это - пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс.
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс!
Начало второй строфы - звукопись времени с ворвавшимися в быт новыми, тогда магически звучавшими словами: аэроплан, экспресс, автомобиль… В нервном ритме стихотворения - ритм начала века. "Ананасы в шампанском" - ведь это символ времени, его неожиданность и острота, его открытия, его извивы и изыски, эксцентрическое соединение прежде несовместимого. Как сжато, как ярко и выразительно - гениально!
Игорь Северянин... Истинный поэт и глава петербургских эго-футуристов. Сам по себе Северянин был действительно выдающимся талантом. Он - единственный из всех футуристов, о ком восторженно отзывался Валерий Брюсов: "Не думаю, чтобы надобно было доказывать, что Игорь Северянин - истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию, кто прочтет "Громокипящий кубок". Помимо Брюсова, об истинности и серьезности поэтического дарования Северянина в разное время говорили и писали А. Блок, Ф. Сологуб, О. Мандельштам, М. Горький, Вл. Маяковский, А. Толстой, Вс. Рождественский и многие другие.
Игорь Северянин первым из русских поэтов использовал слово "футуризм", вернее "эго-футуризм", выпустив в 1911 году сборник "Пролог. Эго-футуризм".
В 1912 году он и К. Олимпов выпускают листовку-манифест "Скрижали Академии эго-поэзии (Вселенский футуризм)". В этом же году он со своей группой - "Ассоциацией эго-футуристов", в которую входили: К. Олимпов, И. Игнатьев, В. Гнедов и другие, опубликовал в газете "Дачница" несколько статей. В этих статьях "Ассоциация", образованная еще в 1911 году, объявила себя футуристами. Два положения в этих статьях раскрывали основы программы эго-футуристов. Первое - истинно футуристическое расширение границ языка, так как "существующими в нашем богатом языке словами они [футуристы] не могли бы передать всех обуревающих их головы идей, впечатлений и понятий". Второе положение - принятие треугольника в качестве своего символа, так как он "является эмблемою посредника между нашими "Ego" [Я] и Вечностью".
По мнению Валерия Брюсова, который, правда, весьма пренебрежительно относился к футуристам, как ни старался смотреть на них непредвзято, успехи эти были более чем сомнительны. По его мнению, рядовые эго-футуристы вовсе не создали ничего стоящего, тем более нового, все их творчество - лишь перепевы того же Игоря Северянина и прочих. К сожалению, творчество этих поэтов практически не сохранилось до наших дней, о них, собственно, и известно лишь потому, что среди них был Игорь-Северянин.
Как бы то ни было, об Игоре-Северянине стоит сказать вне зависимости от его вклада в футуризм. Это был выдающийся поэт, вспыхнувший ярчайшей звездой на сияющем небосклоне Серебряного века. Звезда, которая вспыхнула и угасла, поскольку, как писал в 1922 году все тот же Брюсов, "Северянин чрезвычайно быстро "исписался". Ну так что же? Вечная память поэту, да останутся с нами его творения.
1. Пинаев С.М. «Над бездонным провалом в вечность», «Русская поэзия Серебряного века». М.: Уникум-Центр, Поматур, 2001
2. Информация сайта http://severyanin.narod.ru/
3. М.Петров. Бокал прощенья. http://www.hot.ee/interjer/bocal/bocal-0.html
История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие Кузьмина Светлана
Игорь Северянин
Игорь Северянин (настоящие имя и фамилия Игорь Васильевич Лотарев; 1887, Санкт-Петербург – 1941, Таллин), поэт, основатель и лидер эгофутуризма. Творческий облик Северянина крайне пестр и противоречив. Писать стихи начал в девять лет и чувствовал себя «поэтом, поэтом рожденным» . С 1904 по 1912 г. выходили небольшие сборники произведений Северянина тиражом в 100–200 экземпляров, брошюры «Гибель Рюрика», «Победа Новика» (1904). Исторические стилизации не обратили на себя внимания ни читателей, ни критики. В последовавших затем многочисленных публикациях чувствовалось заметное влияние К. Фофанова, Ф. Сологуба, М. Лохвицкой.
В начале творческого пути Северянин самостоятельно искал «тенденцию», которая была бы «обречена на успех». Петербургскому литературному миру Северянина в 1912 г. представил Ф. Сологуб . В литературной судьбе поэта принимал участие и мэтр символизма В. Брюсов. Он посвятил поэту акростих («И ты стремишься ввысь, где солнце вечно»), благожелательно откликнулся на его первые сборники и гордился тем, что «один из первых приветствовал стихи Игоря Северянина», считал его поэтом «с дарованием, бесспорно выдающимся», ценил его попытки «обновить поэтический язык» .
Футуристические идеи подтолкнули Северянина к созданию собственного варианта футуризма – эгофутуризма, в основе которого лежит самоутверждение «Я» автора, «эго». Публичные выступления принесли настоящий успех, который был закреплен сборником «Громокипящий кубок». Ирония и амбиции соединились в эпатаже и психологически реалистическом автопортрете:
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеместно оэкранен!
Я повсеместно утвержден!
Эгофутуризм, провозглашенный Северяниным в 1911 г., первоначально назывался «вселенским». Г. Шенгели назвал Северянина «поэтом вселенчества». Планетарный размах – общепринятый код того времени, особенно характерный для футуризма, однако эгофутуризм Северянина не носил радикального характера отрицания традиции, свойственного авангарду. Автор ценил свою автономность в искусстве и не влился в московскую группу кубофутуристов. Онзаявлял: «Они сделали своим девизом то, что я порицал. Подобно итальянским футуристам, они порицали все то, что связывало русский дух с прошлым» , не принял их категоричности в требовании «уничтоженья всего старого искусства». Не была принята и теория «заумного языка» А. Крученых в связи с четко установленным в эгофутуристической программе принципом: «Поиски нового без отверганья старого».
Стиль раннего Северянина обозначен нарочитым стремлением к оригинальности, претенциозности, вычурности, о чем свидетельствуют названия сборников: «Зарницы мысли» (1908), «Колье принцессы» (1910), «Электрические стихи» (1911), «Ручьи в лилиях. Поэзы» (1911). Поэт ориентируется и на «галантерейность», и на высокие классические образцы; в жизни ищется или сугубо «поэтическое», «высокое», неординарное, не имеющее прямых аналогов в повседневности, или ее реалии поэтически преображаются.
Реакция современников на творчество этого автора была максимально острой, пристрастной, будь то отталкивание или одобрение. «Двусмысленная слава» Северянина началась с «воя и дикого улюлюканья» прессы после резко негативного отзыва Л. Толстого, прочитавшего «Хабанеру II» . Можно представить реакцию писателя-классика на строки:
Вонзите штопор в упругость пробки, -
И взоры женщин не будут робки!
Особенно яркими поэтическими новшествами был отмечен сборник «Громокипящий кубок», изданный московским издательством «Гриф» в 1913 г., предисловие к которому написал Ф. Сологуб. Сборник в течение двух лет выдержал десять изданий и получил многочисленные отзывы и рецензии.
В отличие от кубофутуристов, искавших союз с художниками-живописцами, Северянин стремится к синтезу поэзии и музыки. Своих современников поразил поэзоконцертами, на которых он не читал, а пел свои стихи, иногда держа в руках белую лилию. На его стихи писали музыку С. Рахманинов и А. Вертинский. Первый поэзоконцерт состоялся в Тенишевском училище в 1913 г. Затем концерты проходили в Санкт-Петербурге, Москве, Ярославле. Он участвовал вместе с кубофутуристами В. Маяковским и Д. Бурлюком в шумном турне футуристов по России. Маяковский нарисовал углем шарж на Северянина и любил декламировать и пародировать его стихи. В поэме «Колокола соборов чувств» Северянин передает впечатления от этих событий.
Стихотворения Северянина, насыщенные яркими живописными деталями и нюансами «музыки души», мимолетными настроениями и желаниями, передавали ощущение новизны жизни, впечатления от «синема», «ландо» и других технический новшеств начала XX в. Рассчитанные на невзыскательный вкус «уважаемой публики», они легко запоминались, некоторые строки цитировались, словосочетания становились крылатыми выражениями («ананасы в шампанском», «мороженое из сирени»). Поэма-миньонет «Это было у моря…» стала «визитной карточкой» поэта, по ней узнавали северянинский тон, манеру и стиль его «грезофарсов»:
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
Поэт прибегал к приему пародии, лирической иронии, шаржу таким образом, что не всегда удавалось провести четкую линию между иронией поэта и его серьезными художественными задачами. Использованные им неологизмы, иногда изысканные, например, из «Мисс Лиль» – онездешниться, из стихотворения «Алтайский гимн» – осветозарь, из стихотворения «На летуне» – улыбность, подчеркивали творческую свободу автора. Поэт прибегал как к классическим жанрам лирики – элегии, сонету, рондо, балладе, так и создавал собственные жанровые обозначения: поэза, эгополонез, самогимн, триоли, октавы-фантазии, сексты, симфониэты.
Лейтмотивами творчества становятся любовь, природа и «Я» поэта, многочисленные самопризнания и самохарактеристики. Многие стихотворения раскрывали психологию творчества, эстетические пристрастия автора, использовавшего в ироничном ключе ассоциативные и интертекстуальные связи с образами мировой культуры.
Я заклеймен, как некогда Бодлэр;
То – я скорблю, то – мне от смеха душно.
Читаю отзыв, точно ем «эклер»:
Так обо мне рецензия… воздушна.
О, критика – проспавший Шантеклер! -
«Ку-ка-ре-ку!», ведь солнце не послушно.
Обыгрывая непонимание критиками его творчества, дразня и эпатируя высокоумие, не улавливающее специфику поэтической игры, Северянин прибегает к совпадению названия пирожного «эклер» и французского слова «eclair» – «молния»: «В моих очах eclair, а не «эклер»! / Я отомщу собою, как – Бодлэр!». Один из «проклятых» французских поэтов, Ш. Бодлер, вначале яростно обруганный критикой, а затем ставший всемирно знаменитым, создавший в сборнике «Цветы зла» эстетические образцы декадентской поэзии, а в жизни – новые образцы поведения буржуа, не считающегося с добропорядочностью, становится для Северянина символом современного поэта.
В «Прологе эгофутуризма» осмысливаются собственные творческие новации в области эстетики и этики. По самохарактеристике, поэт создает принципиально новый стих, «Препон не знающий с рожденья, / С пренебреженьем к берегам, / Дает он гордым наслажденье / И шлет презрение рабам». Автор указывает на изысканную простоту, строфическую строгость, композиционную завершенность, свободу и свежесть своей поэзии:
Я облеку, как ночи, – в ризы
Свои загадки и грехи,
В тиары строф мои капризы,
Мои волшебные сюрпризы,
Мои ажурные стихи.
В «Прологе» утверждаются права интуиции, непосредственности в искусстве, безграничная вера в свои возможности, слиянность с природными стихиями, которые «подавлены» в человеке цивилизацией («Я с первобытным неразлучен, / Будь это жизнь ль, смерть ли будь»); осмысливается «текучий» протеизм «эго» («Влекусь рекой, цвету сиренью, / Пылаю солнцем, льюсь луной»); пафосно отрицается рациональность («Не мне расчет лабораторий! / Нет для меня учителей!»). Поэт ратует за возвращение к первобытным необузданным силам натуры, которые таятся в человеке, выражает недоверие к культуре как единственной хранительнице истины и мудрости («И нет дикарству панихиды, / Но и культуре гимна нет»). Духовная свобода, считал поэт, неразрывна с первобытной природной стихией, которая родственна со стихией творчества. Эти пункты поэтической программы «Пролога эгофутуризма» Северянина разделяли в той или иной степени все представители русского футуризма. Себя же поэт причислял к «литературным Мессиям» . В самоманифестациях «Пролога» звучат характерные для футуризма ноты отрицания «старого мира», готовность на самопожертвование во имя будущего:
Я одинок в своей задаче
И оттого, что одинок,
Я дряблый мир готовлю к сдаче,
Плетя на гроб себе венок.
Северянину выпала невиданная честь: в московском Политехническом музее публика избирает его «королем поэтов» (27 февраля 1918 г.), оставляя Маяковского вторым. Поэт писал: «Мильоны женских поцелуев – / Ничто пред почестью богам: / И целовал мне руки Клюев, / И падал Фофанов к ногам!».
Художественный мир Северянина, считает Л. Аннинский, определяется гаммой черного и серебристого, «черное почти не видно, серебро поблескивает в смесях и сплавах. <…> Чарующий морок этой поэзии овевает и окутывает тебя прежде, чем ты начинаешь понимать, что именно спрятано в этом перламутровом мареве, но поэт, активно подключенный к интеллектуальным клеммам эпохи, предлагает нам определение: «Моя вселенская душа»» .
Отныне плащ мой фиолетов, Бэрета бархат в серебре: Я избран королем поэтов На зависть нудной мошкаре…
Приемы иронической отчужденности сочетаются у Северянина с повышенной языковой неологией, утрированной и стилизованной словесной игрой, инверсией, новациями в области рифмы и музыкальной инструментовки, широким использованием фонетических возможностей русского языка. Поэт создает новые жанровые обозначения, трансформирует классические жанры лирики, поэтизирует «низкие» и обыденные явления, вводит диалог, смешивает высокую и низкую лексику. В 1914 г. был издан второй стихотворный сборник Северянина «Златолира», который выдержал семь изданий. В 1915–1919 гг. вышли сборники: «Ананасы в шампанском», «Victoria Regia», «Поэзоантракт», «Тост безответный», «За струнной изгородью лир», в которые входили и ранее опубликованные стихотворения. Исследователь В. Кошелев усматривает в этом принципиальную позицию автора: «Ранние стихи представали не как шедевры словесного искусства, а как необходимые вехи творческого пути, без которых не понять истории становления поэта. Они демонстрировали не столько уровень поэтического мастерства автора, сколько его путь по направлению к этому мастерству» .
С середины 1918 г., поэт, уехав в Эстонию, стал невольным эмигрантом, разделил участь многих русских беженцев. Местом жительства был выбран уединенный эстонский рыбачий поселок Тойла, где поэт бывал ранее. Будучи в эмиграции, Северянин некоторое время продолжал выступать с концертами. Его оригинальные сценарии «поэзоконцертов» имели успех в различных городах мира: в Хельсинки, Данциге, Берлине, Париже, а в 1930–1931 гг. – в Югославии и Болгарии. При этом автор испытывал чувство внутреннего творческого кризиса и интенсивно вел поиск новых творческих горизонтов. До 1925 г. Северянин еще издал несколько сборников в Берлине, затем в Дерпте (Тарту), а в начале 1930-х гг. – в Белграде и Бухаресте. Наиболее известными в эмиграции стали его сборники «Gremeviolettes» (Юрьев, 1919), «Менестрель» (Берлин, 1921), «Падучая стремнина. Роман в стихах» (Берлин, 1922), «Соловей» (Берлин, 1923). В поэзию вошли новые темы эстонской природы и мифологии, зазвучали ностальгические ноты, раздумья о судьбе родины. На чужбине талант Северянина стал строже, возросли взыскательность художника и поэтическое мастерство. Он занимался также переводами эстонских поэтов. К поэтической удаче относятся сто сонетов, составивших «Медальоны», или «вариации о поэтах, писателях, композиторах» (первая публикация – Белград, 1934), которые раскрывают духовный путь Северянина, его приверженность к русской классике – А. Пушкину, Л. Толстому, Ф. Достоевскому и творчеству писателей-современников – И. Бунина, А. Куприна, М. Зощенко, лучшим достижениям Серебряного века. Для создания портрета-медальона поэт использует емкие образы-символы, отражающие неповторимость и трагичность творческой личности. Говоря о судьбе А. Блока, Северянин пишет:
В сонете «Есенин» поэт называет автора «Москвы кабацкой» «Благочестивым русским хулиганом», о Н. Гумилеве он отзывается как о конкистадоре, воине, путешественнике, который «в жизнь одну десятки жизней / Умел вместить…». В сонете-медальоне «Игорь Северянин» формулируются основные черты собственного творчества:
Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нем толпа пустая,
Стихов принципиально не читая,
Раз нет в них ананасов и авто,
Фокстрот, кинематограф и лото -
Вот, вот куда людская мчится стая!
А между тем душа его простая,
Как день весны. Но это знает кто?
Благославляя мир, проклятье войнам
Он шлет в стихе, признания достойном,
Слегка скорбя, подчас слегка шутя
Над вечно первенствующей планетой…
Он – в каждой песне, им от сердца спетой, -
Иронизирующее дитя.
В условиях эмиграции происходит «взросление» поэта, он приходит к экзистенциальному проникновению в суть бытия, исповедальности и автобиографичности, классической школе стиха. В «Рассказе моего знакомого» Северянин говорит об «ужасе физического и морального страдания» на чужбине, «одиночестве и постигшей его нищете» . «Священный ужас» перед судьбой звучит в его открытом письме к К. Вежинскому, польскому поэту, которое было написано в канун подготовки к пушкинскому юбилею 1937 г. В письме Северянин говорит о себе как о совершенно забытом поэте, в надежде на хоть какую-нибудь помощь. Пушкинский контекст оттеняет горечь размышлений автора о судьбе поэта в современном мире.
Как и многие футуристы, Северянин обращался к драматургии. Пьеса «Плимутрок» является одноактной комедией-сатирой, в которой высмеиваются претенциозность, дурновкусие, лицемерие, пошлость и мещанство. Контекст комедии – атмосфера Серебряного века. Одна из линий комедии связана с поэзией, в частности с творчеством Бальмонта. Написанная в стихах, комедия подчеркивает творческую свободу автора. Его манера свободного изъяснения сложных проблем в виртуозно выстроенных поэтических диалогах отражает высокий уровень поэтического мастерства автора. Конфликт строится на непонимании, каламбурах, рождающихся в лоне самой жизни. Герои предстают как саморазоблачающиеся марионетки, смешные в своей претенциозности куклы-маски, претендующие на высокую духовность. Политическая линия прочерчена вполне отчетливо. Советская Россия, которая хочет предстать «раем», оказывается местом, где крадут фальшивые бриллианты и едят «месиво» под названием «окрошка».
Северянин воплотил многие идеи авангарда: он вывел на авансцену экстатическую импульсивность, создал язык поэтической экспрессии, многие неологизмы. В противовес омертвевшим нормам и запретам культуры Северянин манифестирует культ естественности и раскрепощение подсознательного и бессознательного. «Эго» поэта экстатически переживает поток бытия с его «натуральными» ценностями. В поэзии Северянина ложь цивилизационных предрассудков и идеалов разоблачается через иронию, которая необходима, чтобы не впасть в цинизм и имморализм, создается «иной миф», свободный от «старых» мифов власти, общества, культуры и истории. Даже творческие неудачи Северянина продуктивны в том смысле, что выявляют кошмар нигилизма и брутальность «эго», бесперспективность его эгоцентричных устремлений. Б. Пастернак писал, что Северянин – «лирик, изливавшийся непосредственно строфически, готовыми, как у Лермонтова, формами, и при всей неряшливой пошлости поражавший именно этим редким устройством своего открытого, разомкнутого дара» .
На могильном камне поэта, похороненном на Русском кладбище в Таллине, выбиты его строки:
Но дни идут – уже стихают грозы…
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
Сочинения
Северянин И. Стихотворения. Л., 1979.
Северянин И. Тост безответный. М., 2000.
Северянин И. Из творческого наследия: Стихи // Звезда. 1987. № 5. С. 174–177.
Литература
Аннинский Л. Серебро и чернь. М., 1997. С. 69–85.
Кошелев В.А. Игорь Северянин // Русская литература. 1990. № 1. С. 68–98.
Критика о творчестве Игоря Северянина. М., 1916.
Круус Р. Новые данные о жизни и творчестве И. Северянина // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. 1986. Вып. 683.
О Игоре Северянине: Тез. докл. науч. конфер., посвящен. 100-летию со дня рождения И. Северянина. Череповец, 1976.
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Лица эпохи. От истоков до монгольского нашествия [антология] автора Акунин БорисИгорь Историк С. М. Соловьёв отмечал, что сохранилось совсем немного древних преданий времён правления Игоря (?–945). Он насчитал всего пять преданий. И действительно, Игорь, княживший почти столько же лет, сколько Олег, не оставил после себя подробностей своего княжения
Из книги СССР без Сталина: Путь к катастрофе автора Пыхалов Игорь Васильевич Из книги Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы автора Бычков Алексей АлександровичИгорь Отважный 861 год. Новгородцы изгнали варягов за море, и поселились варяги-россы в Абове, где в 861 году родился у Рюрика Африкановича и жены его Ефанды сын, названный Ингорем (то есть Младшим).По другой летописи: «Сии первый князь русской три из немец пришли: Рюрик,
Из книги Русь, которая была-2. Альтернативная версия истории автора Максимов Альберт ВасильевичИГОРЬ Согласно «Повести временных лет» князь Олег погибает осенью 912 года. И уже под 913 годом «Повесть…» сообщает о первых самостоятельных поступках князя Игоря, сына Рюрика. Но давайте зададимся вопросом: что такое «Игорь» - имя, прозвище, титул, племенная
Из книги Рюриковичи. Исторические портреты автора Курганов Валерий МаксимовичИгорь Святославич Вскоре после смерти Андрея Боголюбского, в 1185 году, была написана повесть о гибельности раздора между князьями и о необходимости объединения русских земель. Но в азарте междоусобных боев, в звоне сабель и мечей голос поэта, автора «Слова о полку
Из книги История Руси автора Автор неизвестенИгорь (912–945) Игорь Рюрикович, по примеру Олега, покорил соседние племена, заставлял их платить дань, отражал нападение печенегов и предпринял поход в Грецию, но не такой удачный, каким был поход Олега. Игорь был неумерен в своих требованиях к побежденным племенам. Древляне
Из книги Русские гусли. История и мифология автора Базлов Григорий Николаевич Из книги Сатирическая история от Рюрика до Революции автора Оршер Иосиф ЛьвовичИгорь Преемником вещего Олега был Игорь. Этот князь был большим неудачником, и ни в чем ему не везло.Он воевал с печенегами, но последние оказались воинами храбрыми, и князь Игорь терпел неудачи. Предпринял поход на Византию, но неудачно. Греки укрылись под щитом Олега и
Из книги Русь богатырская. Героический век автора Кожинов Вадим ВалериановичИгорь и Ольга Став правителем Руси, Игорь решительно сменил политическую линию. Исследуя его договор с Византией 944 года, историк и археолог Д. Л. Талис так подвел итоги: «В нем (договоре. - В. К.) указывается, что русский князь будет препятствовать „черным болгарам“,
Из книги Допетровская Русь. Исторические портреты. автора Федорова Ольга ПетровнаИгорь Историк С.М. Соловьёв отмечал, что сохранилось совсем немного древних преданий времён правления Игоря (?-945). Он насчитал всего пять преданий. И действительно, Игорь, княживший почти столько же лет, сколько Олег, не оставил после себя подробностей своего княжения на
Из книги Зодчие Санкт-Петербурга XVIII–XX веков автора Исаченко Валерий Григорьевич Из книги Славянская энциклопедия автора Артемов Владислав Владимирович Из книги Странные нацисты против Вождя Народа автора Бестужев ИгорьИгорь Бестужев Я тогда твердо решил порвать с глупой точкой зрения, что если взять разнородное, собрать его вместе, то из этого может получиться что-то сильное… Я был убежден, что надо порвать с разнородным в пользу единого… Адольф
Из книги Левый путь национал-социализма автора Бестужев ИгорьИгорь Бестужев Самые лучшие национал-социалисты получаются из коммунистов Адольф
Из книги Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси автора Дикий АндрейИгорь После смерти Олега (912 или 914 год) власть перешла к его преемнику Игорю, князю довольно бесцветному и, по преданию, весьма алчному, который погиб от руки древлян, возмущенных его попыткой дважды получить с них дань (945 г.) По другой версии, Игорь погиб от руки вождя
Из книги История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие автора Кузьмина СветланаИгорь Северянин Игорь Северянин (настоящие имя и фамилия Игорь Васильевич Лотарев; 1887, Санкт-Петербург – 1941, Таллин), поэт, основатель и лидер эгофутуризма. Творческий облик Северянина крайне пестр и противоречив. Писать стихи начал в девять лет и чувствовал себя «поэтом,
Поэты серебряного века Игорь Северянин
Детство Настоящее имя Игорь Васильевич Лотарёв. Родился 4(16) мая 1887г. в Петербурге в семье военного инженера Василия Петровича Лотарёва. По материнской линии являлся троюродным братом русской революционерки и советского государственного деятеля А. М. Коллонтай, а также приходился дальним родственником историку Н. М. Карамзину, поэту А. А. Фету. Семья Игоря Северянина была образованной, в ней любили литературу и музыку. Первые 9 лет провёл в Петербурге. После разрыва родителей жил у тётки и дяди в их имении в Новгородской губернии (ныне Вологодская область, под Череповцом, в этом имении сейчас находится музей Игоря Северянина). Закончив четыре класса Череповецкого реального училища, в 1904 году уехал с отцом на Дальний Восток. Затем вернулся назад в Петербург, к матери.
Начало творчества Первые публикации появились в 1904 году (за свой счёт), в дальнейшем на протяжении девяти лет Северянин издавал тонкие брошюры со стихами, приносившие долгое время лишь скандальную известность (например, растиражированный возмущённый отзыв Льва Толстого на одно из его стихотворений в начале 1910 года). Из поэтов старшего поколения поначалу обратил внимание на молодого Северянина лишь Константин Фофанов (впоследствии его и Мирру Лохвицкую Северянин объявил учителями и предтечами эгофутуризма).
На пике популярности Успех пришёл к поэту после выхода сборника «Громокипящий кубок» (1913). В течение гг. Северянин выступал со многими вечерами («поэзоконцертами») в Москве и Петербурге, встречая огромную популярность у публики и сочувственные отзывы критиков разной ориентации, в том числе критиков, скептически относившихся к футуризму. Для его лирики характерна смелая для тогдашнего вкуса (до грани пародийности) эстетизация образов салона, современного города («аэропланы», «шоффэры») и игра в романтический индивидуализм и «эгоизм», условные романтически- сказочные образы. Стих Северянина музыкален (во многом он продолжает традиции Бальмонта), поэт часто использует длинные строки, твёрдые формы (некоторые изобретены им самим), аллитерацию, диссонансные рифмы.
Северянин был основателем литературного движения эгофутуризма (начало 1912), однако, поссорившись с претендовавшим на главенство в движении Константином Олимповым (сыном Фофанова), осенью 1912 года покинул «академию Эго-поэзии» (о выходе из движения объявил знаменитой «поэзой», начинающейся словами «Я, гений Игорь- Северянин…»). Впоследствии ездил в турне по России в 1914 г. с кубофутуристами (Маяковским, Кручёных, Хлебниковым).
Начавшаяся первая мировая война, пусть и не сразу, сменила общественные интересы, сместила акценты, ярко выраженный гедонистический восторг поэзии Северянина оказался явно не к месту. Сначала поэт даже приветствовал войну, собирался вести поклонников "на Берлин", но быстро понял ужас происходящего и опять углубился в личные переживания, заполняя дальше дневник своей души.
Вышедшие после «Громокипящего кубка» сборники гг. («Victoria regia», «Златолира», «Ананасы в шампанском») воспринимались критикой более прохладно, чем «Кубок»: Северянин включал в них в большом количестве ранние, незрелые «поэзы», а новые тексты из этих книг во многом эксплуатировали образность «Кубка», не добавляя ничего нового. В гг. Северянин поддерживал ряд молодых авторов, большинство из которых никакого следа в литературе не оставили; самым заметным учеником Северянина этого периода был Георгий Шенгели, который сохранил признательность учителю и после смерти Северянина посвятил его памяти несколько стихотворений. Поэтика Северянина этого периода оказала также определённое влияние на раннее творчество таких известных поэтов, как Георгий Иванов, Вадим Шершеневич, Рюрик Ивнев, впоследствии примкнувших к другим направлениям. Северянин был избран публикой «Королём поэтов» на выступлении в московском Политехническом музее в 1918 г.
В эмиграции Через несколько дней "король" уехал с семьей на отдых в эстонскую приморскую деревню Тойла, а в 1920 г. Эстония отделилась от России. Игорь Северянин оказался в вынужденной эмиграции, но чувствовал себя уютно в маленькой "еловой" Тойле с ее тишиной и покоем, много рыбачил. Довольно быстро он начал вновь выступать в Таллине и других местах. В Эстонии Северянина удерживает и брак с Фелиcсой Круут. С ней поэт прожил 16 лет и это был единственный законный брак в его жизни. За Фелиссой Игорь-Северянин был как за каменной стеной, она оберегала его от всех житейских проблем, а иногда и спасала. Перед смертью Северянин признавал разрыв с Фелиссой в 1935 году трагической ошибкой.
В 20-е годы он держится вне политики, (называет себя не эмигрантом, а дачником) и вместо политических выступлений против Советской власти он пишет памфлеты против высших эмигрантских кругов. Эмигрантам нужна была другая поэзия и другие поэты. Игорь Северянин по- прежнему много писал, довольно интенсивно переводил эстонских поэтов: в гг. выходят 9 новых книг, в том числе "Соловей". С 1921 года поэт гастролирует и за пределами Эстонии: 1922год - Берлин, Финляндия, Германия, Латвия, Чехия... В годах Северянин пишет в довольно редком жанре - автобиографические романы в стихах: "Падучая стремнина", "Роса оранжевого часа" и "Колокола собора чувств"!.
Большую часть времени Северянин проводит в Тойла, за рыбной ловлей. Жизнь его проходит более чем скромно - в повседневной жизни он довольствовался немногим. С 1925 по 1930 год не вышло ни одного сборника стихотворений. Зато в 1931 году вышел сборник стихов "Классические розы", обобщающий опыт гг. В годах состоялось несколько гастролей по Европе, имевшие шумный успех, но издателей для книг найти не удавалось. Небольшой сборник стихов "Адриатика" (1932 г.) Северянин издал за свой счет и сам же пытался распостранять его. Особенно ухудшилось материальное положение к 1936 году, когда к тому же он разорвал отношения с Фелиссой Круут и сошелся с В. Б. Коренди: Стала жизнь совсем на смерть похожа: Все тщета, все тусклость, все обман. Я спускаюсь к лодке, зябко ёжась, Чтобы кануть вместе с ней в туман...
Умер в оккупированном немцами Таллине от сердечного приступа, в присутствии Валерии, младшей сестры своей гражданской жены Веры Борисовны Коренди (девичья фамилия Запольская, Коренди эстонизированная фамилия её первого мужа Коренова). Похоронен на Александро-Невском кладбище в Таллине.
В. , А. .
Северянин начал писать стихи в 8 лет и называл их «поэзами».
Слава пришла к Северянину после выхода в свет его сборников «Громкокипящий кубок», «Златолира», «Ананасы в шампанском» (1913–1915). Стихи поэта имели мало общего с западным футуризмом. В них возникают причудливые образы «фарфоровых гробов», «олуненных оленей», «муаровых платьев», «ягуаровых пледов». Поэтический мир Северянина проступал в интерьерах дымных ресторанов, будуаров, где царят легкая любовь и праздник. Таков, например, его «Шампанский полонез»:
Шампанское, в лилии журчащее искристо, -
Вино, упоенное бокалом цветка.
Я славлю восторженно Христа и Антихриста
Душой, обожженною восторгом глотка!
Нередко Северянина воспринимали как «легкого» поэта, стихи которого служат лишь развлечением. Но от внимательного читателя не ускользало понимание поэтом исторических сдвигов эпохи. В стихотворении «Увертюра» среди пышных фраз, воссоздающих интерьер ресторана, находим четко сформулированную цель автора: «Я трагедию жизни претворю в грезо-фарс…»:
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, игристо, остро!
Весь я в чем-то норвежском! весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо!
Северянин первым ввел в обиход авторское исполнение стихов с эстрады. Он называл свои выступления перед публикой «поэзоконцертами». Поэт не читал стихи, а пел их. Он объехал всю страну, собирая на свои концерты толпы восторженных поклонниц.
Позовите меня – я прочту вам себя,
Я прочту вам себя, как никто не прочтет…
Кто не слышал меня, тот меня не постиг
Никогда – никогда, никогда – никогда!
Своей шумной славой поэт не тяготился. Скорее, наоборот. Северянин знал, что он талантлив, и не считал нужным скромничать. Мотивы избранничества, культа собственного «я» часто становились поводом для очередной поэзы:
Мой стих серебряно-брильянтовый
Живителен, как кислород.
О, гениальный! О, талантливый! -
Мне возгремит хвалу народ.
Я – я! Значенье эготворчества -
Плод искушенной Красоты.
Широкому читателю Северянин запомнился строчками из «Эпилога» к первой книге его «поэз» «Громкокипящий кубок»:
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
Безмерной радостью жизни наполнено стихотворение «Не мне в бездушных книгах черпать…». Поэт выступает против разрушающего воздействия общества и среды на чистую душу человека. Он доверяет своей интуиции художника в деле познания красоты мира. Сухие, оторванные от жизни ученые книги не могут дать настоящего счастья:
Не мне в бездушных книгах черпать
Для вдохновения ключи, -
Я не желаю исковеркать
Души свободные лучи!
Я непосредственно сумею
Познать неясное земле…
Я в небесах надменно рею
На самодельном корабле!
В моей душе такая россыпь
Сиянья, жизни и тепла,
Что для меня несносна поступь
Бездушных мыслей, как зола.
Не мне расчет лабораторий!
Нет для меня учителей!
Парю в лазоревом просторе
Со свитой солнечных лучей!
Какие шири! дали! виды!
Какая радость! воздух! свет!
И нет дикарству панихиды,
Но и культуре гимна нет!
Стихотворение «Когда ночами…» представляет собой зарисовку-настроение. В нем отражен характерный для творческой манеры Северянина переход одного чувства в другое и природный оптимизм. Начавшись с грустных нот, к концу оно становится жизнеутверждающим:
…А сердце плачет, а сердце страждет,
Вот-вот порвется, того и ждешь…
Вина, веселья, мелодий жаждет,
Но ночь замкнула, – где их найдешь?
Сверкните, мысли! Рассмейтесь, грезы!
Пускайся, Муза, в экстазный пляс!
И что нам – призрак! И что – угрозы!
Искусство с нами – и Бог за нас!..
Радостью, восторгом и восклицательными знаками наполнено стихотворение «Весенний день». Герой весел, молод, влюблен, готов обнять весь мир, его душа рвется и поет:
Скорей бы – в бричке по ухабам!
Скорей бы – в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам!
Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!
И. Северянин объявлял себя поэтом-историком. У современников эти заявления вызывали улыбки, поскольку «историзма» творчество Северянина не содержало. Однако в его стихах отражались определенные стороны жизни. Биография поэта становится стержнем, на который нанизывается все остальное содержание:
Родился я, как все, случайно…
Был на Гороховой наш дом.
Точность автобиографических деталей прослеживается и в поэме «Падучая стремнина»:
Я вспоминал свою любовь былую,
Любовь души двенадцативесенней,
К другой душе пятью годами старше, -
Я вспоминал любовь к кузине Лиле,
Смотря на эти, милые когда-то
По детским впечатлениям места…
Поэт называет настоящее имя своей двоюродной сестры. Кроме того, его стихи имеют точную датировку с указанием числа, месяца, а иногда и места, где они были созданы. Северянин-поэт, таким образом, избрал себя в качестве объекта исследования.
Стремясь уйти от трагедии надвигающейся революции, поэт придумывает волшебную страну Миррэлию, названную так в честь восхищавшей его поэтессы-современницы Мирры Александровны Лохвицкой. В этой идеальной стране все живут по законам любви и гармонии с природой. Это край «ландышей и лебедей», двенадцати «принцесс»,
Где нет ни больных, ни лекарства,
Где люди не вроде людей…
Стихи о Миррэлии находили отклик в душах читателей, также ощущавших наступление исторических катаклизмов. В них отразились невозможность повлиять на ход событий, стремление укрыться от революционных бурь.
Тема любви – широчайшая в лирике Северянина. Ей посвящены такие стихотворения, как «Примитивный романс» и «Стансы». Лирический герой тоскует о возлюбленной. Его обращения к ней наполнены ласковой нежностью, тоской разлуки, уверениями в любви:
Моя ты или нет? Не знаю… не пойму…
Но ты со мной всегда, сама того не зная.
Простишь ли ты мои упреки,
Мои обидные слова?
Любовью дышат эти строки,
И снова ты во всем права!
Северянин известен как виртуоз стихосложения. Он создал множество неологизмов, но это не усложнило смысл его стихов. Поэт сознательно не принимал ничего усложненного, трудного и заумного:
В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломана лапочка, -
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»…
Простота, искренность и цельность составляют одну из черт поэзии Северянина. Он воспевал любовь, радость бытия, природу, прекрасную в своем совершенстве.
Проснулся хутор.
Весенний гутор
Ворвался в окна… Пробуждены
Запели – юны -
У лиры струны.
И распустилась сирень весны.
Поэт всегда подчеркивал, что он «вне политики», называл себя «соловьем без тенденций». В начале марта 1918 года он уезжает в далекий эстонский поселок и принимает эстонское гражданство. В России в это время начался голод, царила смута. Северянин превратился в эмигранта, утратил родину, былую славу, остался без средств к существованию. Большое место в его поэзии стала занимать тема утраченной родины:
Стала жизнь совсем на смерть похожа:
Все тщета, все тусклость, все обман.
Я спускаюсь к лодке, зябко ежась,
Чтобы кануть вместе с ней в туман…
Чтоб целовать твои босые
Стопы у древнего гумна,
Моя безбожная Россия,
Священная моя страна!
Поэтическое наследие Игоря Северянина, с его яркими красками, умением радоваться жизни и создавать эту радость, с его проникновенной сыновней любовью к родине, оставило значительный след в развитии русской поэзии Серебряного века.
