Лестницы. Входная группа. Материалы. Двери. Замки. Дизайн

и идеологизированного уровней исторического сознания

При всей объективной важности для развития общества исторического познания и сознания на практике этот факт учитывается далеко не всегда. Об этом, в частности, говорит известный афоризм: «Если история чему-то и учит, то лишь тому, что она ничему не учит». Еще выдающийся немецкий философ Г.В.Ф. Гегель (1770-1831) отмечал в связи с этим: «Народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее». К сожалению, примеров, подтверждающих подобные суждения, в мировой истории предостаточно. Вспомним хотя бы постоянно повторявшиеся и неизменно терпевшие крах попытки правителей установить мировое господство – от Александра Македонского до Наполеона и Гитлера. Или же попытки насильно навязать обществу некую умозрительную рациональную модель социального порядка – от Платона до лидеров тоталитарных режимов ХХ века.

Почему же зачастую «уроки истории» оказываются бесполезными для общества и его элиты? Виновато ли в этом само историческое знание? Вот как отвечает на эти вопросы выдающийся российский историк XIXвекаВ.О. Ключевский: «История, говорят не учившиеся у истории…, никого ничему не учила, если это даже и правда, истории не касается как науки: не цветы виноваты в том, что слепой их не видит… История учит даже тех, кто у нее не учится; она их проучивает за невежество и пренебрежение. Кто действует помимо ее или вопреки ее, тот в конце всегда жалеет о своем отношении к ней. Она пока учит не тому, как жить по ней, а как учиться у нее, она пока только сечет своих непонятливых или ленивых учеников, как желудок наказывает жадных или неосторожных гастрономов, не сообщая им правил здорового питания, а только давая им чувствовать их ошибки в физиологии и увлечения их аппетита. История – это власть: когда людям хорошо, они забывают о ней и свое благоденствие приписывают себе самим; когда им становится плохо, они начинают чувствовать ее необходимость и ценить ее благодеяние» (Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М., 1968. С. 265-266). Данные замечания русского историка оказались особенно справедливыми применительно к советскому периоду отечественной истории. Довольно часто «читающая публика склонна перекладывать на историческую науку ответственность за ошибки и просчеты политиков, – отмечает современный российский историк А.А. Искандеров. – Разумеется, история не может отвечать за дела политиков, да она никогда и не располагала реальной возможностью влиять на процесс принятия государственных решений. Само государство не очень-то прислушивалось к голосу истории, держало эту науку на положении невостребованной» (Искандеров А.А. Историческая наука на порогеXXIвека // Вопросы истории. 1996. № 3. С. 6).

Однако забвение уроков истории обусловливается не только определенными политическими соображениями представителей власти. Само общество далеко не всегда способно в полной мере ценить и использовать историческое познание. (Подробнее об этом см.: Поляков Ю.А. Почему история нас не учит? // Вопросы истории. 2001. № 2. С. 20-32). И здесь главным препятствием является низкий уровень исторического сознания.

Понятие «уровень исторического сознания» включает в себя два главных критерия, по которым оценивается зрелость представлений людей о прошлой исторической реальности: а) степень полноты и системности исторических знаний, которыми обладают люди; б) уровень мотивации и умений применять эти знания в каких-либо целях. (Критерий – признак, на основании которого производится оценка, определение или классификация чего-либо; мера оценки.)

По этим критериям можно условно выделить три основных уровня исторического сознания – обыденный (стихийный), идеологизированный и научный.

Самым низшим из них является обыденный уровень исторического сознания. Его отличают следующие признаки:

У его носителей отсутствует устойчивый и осознанный интерес к познанию истории, стремление использовать исторические знания для понимания и объяснения современности и для ориентации в реальных жизненных обстоятельствах.

Их исторические знания отличаются фрагментарностью (отрывочностью) и бессистемностью.

Основными источниками получения этих знаний, как правило, выступают слухи, художественные произведения, публицистика, пропагандистские материалы СМИ.

Уязвимость перед идеологическими и политическими манипуляциями со стороны тех или иных общественно-политических группировок.

К сожалению, следует признать, что данный уровень исторического сознания является и наиболее распространенным.

Идеологизированный уровень исторического сознания общества или его отдельных группимеет следующие отличительные черты:

Он формируется идеологами и политиками для достижения широкой общественной поддержки своих действий и планов, а также для дискредитации соперников и оппонентов на основе соответствующей манипуляции исторической информации.

Мобилизация масс на те или иные действия с помощью исторической информации обеспечивается во многих случаях как с помощью прямых фальсификаций (фальсификация – преднамеренное искажение каких-либо данных), так и путем тенденциозной интерпретации (толкования) исторического прошлого, когда, например, «невыгодные» исторические факты замалчиваются, а «выгодные» широко освещаются. Этот последний метод еще называют «отмыванием истории». Наглядным образцом здесь могут служить практически все учебники истории советского периода, где однозначно превозносились реальные и вымышленные достижения государства и его лидеров и однозначно негативно толковалась история капиталистических стран, замалчивалась или огульно очернялась деятельность и взгляды не только представителей оппозиции, но и всех инакомыслящих.

Соответственно, идеологизированный уровень исторического сознания отличается и монологизмом, т.е. уверенностью в непогрешимости своих позиций и абсолютной нетерпимостью к критике и иным взглядам. Например, в советский период весьма популярным был лозунг: «Кто не с нами, тот против нас».

Одним из главных оснований данного уровня исторического сознания выступает догматизм, часто оправдываемый благородным стремлением соблюдать верность принципам. Неявно кредо догматизма выражается положением: «Если факты противоречат моей концепции, то тем хуже для этих фактов» (Подробнее об этом см. Волобуев О., Кулешов С. История по-сталински // Суровая драма народа: Ученые и публицисты о природе сталинизма. М., 1989. С. 312-334).

Наибольшее распространение идеологизированный уровень исторического сознания имеет при авторитарных и тоталитарных политических режимах, а также в обществах, переживающих бурные и масштабные социальные потрясения и трансформации, когда в общественном сознании на первый план выходят вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?».

Идеологизированный уровень исторического сознания в крайних своих проявлениях может демонстрировать репрессивность. Ведь если ложь – принцип, то насилие – метод. Хорошо известен лозунг советских времен: «Кто не с нами, тот против нас». Следует признать, что и репрессивность идеологизированного исторического сознания имеет огромное количество иллюстраций в мировой и отечественной истории. (Подробнее об этом см. Семеникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1994. С. 14-26).

Зачастую идеологизированный уровень исторического сознания формируется на псевдонаучной идеологии, т.е. идеологии, которая стремится придать себе форму научной теории. Так, коммунистическая идеология основывается на теории научного коммунизма, сформулированной К. Марксом и Ф. Энгельсом, где коммунистическое общество (формация) представлено как результат действия объективных («железных») законов истории. Наукообразность идеологии призвана придать ей наибольшую убедительность и достоверность в глазах общественного мнения. Стремление идеологизировать историческое познание и сознание присутствует в любом, даже самом демократическом обществе, что создает одно из наиболее существенных препятствий для подлинно научного, достоверного постижения и осмысления прошлой социальной реальности.

Идеологизация исторического сознания опасна прежде всего своими дезориентирующими последствиями, когда общество, одурманенное ложным самоуспокоением и мобилизованное для непримиримой борьбы с врагами непогрешимо верного учения, теряет способность к свободному гражданскому творчеству, перестает извлекать необходимые уроки из истории. «Стремление «обелить» прошлое, некритически отнестись к нему неизбежно ведет к его повторению», ­– отмечал в связи с этим известный отечественный культуролог А.И. Арнольдов (Арнольдов А.И. Человек и мир культуры. М., 1992. С. 10).

Чем же определяется неоднозначность исторического сознания людей и общества? Какие факторы влияют на познавательное и ценностное отношение к прошлому и его интерпретациям в исторической науке, идеологии, духовной культуре в целом?

Многими учеными отмечено, что актуализация, степень значимости для общества исторической тематики варьируется. В условиях относительно стабильного общественного состояния, в те времена, когда перемены постепенны, имеют локальный характер, общественный интерес к истории как бы затухает. Изучение истории на какое-то время остаётся уделом ученых, преподавателей, работников музеев и других лиц, профессионально связанных с исторической наукой. Большинство людей интересуется прошлым в угоду своей любознательности. Знание прошлого остается во многом не востребованным в социально-практическом отношении.

Раздел 2. Сущность, формы, функции исторического сознания.

В современной отечественной литературе под историчес­ким сознанием довольно часто подразумевают «свод накоп­ленных наукой знаний и стихийно возникающих представ­лений, всевозможных символов, обычаев и других явлений духовной сферы, в которых общество воспроизводит, осоз­нает, то есть запоминает свое прошлое». При таком подходе историческое сознание, во-первых, отождествляется с исто­рической памятью. Во-вторых, историческое сознание рас­сматривается только как надындивидуальная реальность, то есть в данном определении элиминирован личностный ас­пект. Историческая память, отражая прошлое, является со­ставной частью исторического сознания, в котором пред­ставления об обществе интегрируются в единстве его прошлого, настоящего и будущего. Историческое сознание наряду с культурными архетипами является «связующей» времен и поколений. Историческое сознание может быть как массовым (групповым), так и индивидуальным. Массовое историческое сознание представляет собой способ рациональ­ного воспроизведения и оценивания социумом движения об­щества во времени. Индивидуальное историческое сознание является результатом, с одной стороны, приобщения к зна­нию о прошлом, а с другой, - осмысления прошлого и генерации чувства сопричастности с ним. Поэтому индиви­дуальное историческое сознание выступает также формой осмысленно-преображенного прошлого как «со-знание» и «со­бытие» .

Поскольку историческое сознание - это осмысление, то можно выделить два его вида: целе-рациональное и ценнос­тно-рациональное. В первом виде сознания доминирует ори­ентация на конкретный исторический результат, на осмыс­ление хода исторических событий, их причин и следствий. Целе-рациональное историческое сознание не только всегда конкретно, оно и теоретично. Ценностно-рациональное со­знание, наоборот, ориентируется не на конкретный резуль­тат, а прямо на стоящую за ним ценность. Такое сознание в большей степени этично, чем теоретично. В нем доминируют не вопросы - почему, с какой целью, а - каков смысл, кто виноват. Поскольку групповые цели на уровне личнос­ти выступают как ценностно-рациональные, то для ценност­но-рационального индивидуального исторического сознания характерна значительная степень конформизма по отноше­нию к массовому историческому сознанию. Поэтому цен­ностно-рациональное сознание в значительной степени под­вержено воздействию извне, оно более податливо для трансформации и манипуляции. Человек с таким сознанием способен легко менять свои взгляды в пользу других, не испытывая при этом особых неудобств и сомнений.

Если исходить из способа осмысления и особенностей фик­сации представлений о движении общества во времени, то историческое сознание может принимать форму мифа, хро­ники или науки. Отличительной чертой мифического созна­ния выступает синкретизм исторических представлений. В них мышление сливается с аффективностью. В мифическом сознании одновременно присутствуют два пласта историчес­кого времени - сакральное и текущее. В сакральном вре­мени происходят события, предполагающие «знание-веру». В таком знании, например, часто присутствует «легенда о золотом веке» (в прошлом или будущем) как идеале чело­веческого существования. Исторический миф - это эмоци­онально окрашенное представление об исторической действи­тельности, вымышленный образ, замещающий в сознании эту действительность. Исторические мифы создаются кол­лективным воображением или навязываются массовому ис­торическому сознанию извне, формируя при этом опреде­ленное историческое мироощущение, социально конформное в данных условиях и призванное формировать желаемые образцы социального поведения. Входя в структуру куль­турных архетипов, мифы активизируют историческое созна­ние в периоды разочарований и краха иллюзий, алармизма и фрустрации. Современная публицистика дает немало при­меров активизации мифологизированного сознания: разоча­ровавшись в советской истории, ищут нравственное утеше­ние и вдохновение в историческом прошлом России.

В отличие от мифического хронистическое сознание в зна­чительной мере ориентировано на фиксацию реальных со­бытий прошлого. Однако в таком сознании отсутствует пред­ставление о причинно-следственных связях в истории. Эти связи в хронистическом сознании замещаются изложением исторических событий в хронологической последовательнос­ти, скрепленной провиденциалистскими идеями и мораль­ными сентенциями. Отсюда истолкование истории сквозь призму божественного провидения, дихотомию добра и зла, Бога и дьявола, добродетелей и пороков, замыслов и про­исков. Как и мифическое, хронистическое сознание формирует, подобно мифическому, историческую реальность, соответствующую идеалу своего времени, Прошлое изобра­жалось не таким, каким оно было, а таким, каким оно дол­жно было бы быть.

Развитие потребности общества в самосознании, в глубо­ком понимании логики исторического процесса привело к становлению истории как науки о прошлом, что оказало ог­ромное влияние на усиление рефлексивного начала в исто­рическом сознании. Оно обращается прежде всего к реаль­ным фактам истории, «земным» корням тех или иных событий и процессов, стремясь осмыслить причинно-след­ственные связи и выяснить сущность исторических явле­ний. Достижением научного сознания стал историзм, требу­ющий рассматривать исторические явления в развитии, в связях с другими историческими событиями, с учетом кон­кретных условий определенного этапа общественного разви­тия. Научное историческое сознание имеет специализиро­ванный характер, его источником и носителем является научный этнос. Поэтому в массовом историческом сознании научная его компонента причудливо переплетается с худо­жественным вымыслом и историческими мифами. Кроме того, если научное сознание ориентировано на поиск исти­ны, то массовое сознание занято прежде всего поиском ис­торической «правды» как результата эмоционально-ценност­ного отношения к действительности.

В историческом сознании, присущем той или иной социо­культурной среде, можно выявить также доминантные и вре­менные его формы. Так, например, к доминантным формам можно отнести монументальное или антикварное, этатист­ское или либеральное, имперское или провинциальное исто­рическое сознание. К временным формам - критическое или апологетическое, толерантное или ригористское. Раз­личные социальные группы в обществе обладают капиталом разного рода, в том числе и символическим, то есть распо­лагают возможностями по внедрению и культивированию устойчивых принципов восприятия исторической реально­сти, конформных их собственным структурам, трансформи­руя внутренний мир людей, в том числе и их историческое сознание. При этом изменяются, как правило, не доминант­ные, а временные его формы, способные к осуществлению полной инверсии: стать, например, из апологетического кри­тическим, а затем в модифицированном виде - вновь апо­логетическим. Трансформация исторического сознания про­исходит обычно в условиях кризиса общественной системы, при смене политических режимов, при резком изменении курса общественного развития, когда в ситуации «переоцен­ки социально значимых ценностей» начинается «переписы­вание истории».

Что такое историческое сознание?

Раздел 2. Сущность, формы, функции исторического сознания.

В современной отечественной литературе под историчес­ким сознанием довольно часто подразумевают ʼʼсвод накоп­ленных наукой знаний и стихийно возникающих представ­лений, всœевозможных символов, обычаев и других явлений духовной сферы, в которых общество воспроизводит, осоз­нает, то есть запоминает свое прошлоеʼʼ. При таком подходе историческое сознание, во-первых, отождествляется с исто­рической памятью. Во-вторых, историческое сознание рас­сматривается только как надындивидуальная реальность, то есть в данном определœении элиминирован личностный ас­пект. Историческая память, отражая прошлое, является со­ставной частью исторического сознания, в котором пред­ставления об обществе интегрируются в единстве его прошлого, настоящего и будущего. Историческое сознание наряду с культурными архетипами является ʼʼсвязующейʼʼ времен и поколений. Историческое сознание должна быть как массовым (групповым), так и индивидуальным. Массовое историческое сознание представляет собой способ рациональ­ного воспроизведения и оценивания социумом движения об­щества во времени. Индивидуальное историческое сознание является результатом, с одной стороны, приобщения к зна­нию о прошлом, а с другой, - осмысления прошлого и генерации чувства сопричастности с ним. По этой причине индиви­дуальное историческое сознание выступает также формой осмысленно-преображенного прошлого как ʼʼсо-знаниеʼʼ и ʼʼсо­бытиеʼʼ .

Поскольку историческое сознание - это осмысление, то можно выделить два его вида: целœе-рациональное и ценнос­тно-рациональное. В первом виде сознания доминирует ори­ентация на конкретный исторический результат, на осмыс­ление хода исторических событий, их причин и следствий. Целœе-рациональное историческое сознание не только всœегда конкретно, оно и теоретично. Ценностно-рациональное со­знание, напротив - ориентируется не на конкретный резуль­тат, а прямо на стоящую за ним ценность. Такое сознание в большей степени этично, чем теоретично. В нем доминируют не вопросы - почему, с какой целью, а - каков смысл, кто виноват. Поскольку групповые цели на уровне личнос­ти выступают как ценностно-рациональные, то для ценност­но-рационального индивидуального исторического сознания характерна значительная степень конформизма по отноше­нию к массовому историческому сознанию. По этой причине цен­ностно-рациональное сознание в значительной степени под­вержено воздействию извне, оно более податливо для трансформации и манипуляции. Человек с таким сознанием способен легко менять свои взгляды в пользу других, не испытывая при этом особых неудобств и сомнений.

В случае если исходить из способа осмысления и особенностей фик­сации представлений о движении общества во времени, то историческое сознание может принимать форму мифа, хро­ники или науки. Отличительной чертой мифического созна­ния выступает синкретизм исторических представлений. В них мышление сливается с аффективностью. В мифическом сознании одновременно присутствуют два пласта историчес­кого времени - сакральное и текущее. В сакральном вре­мени происходят события, предполагающие ʼʼзнание-веруʼʼ. В таком знании, к примеру, часто присутствует ʼʼлегенда о золотом векеʼʼ (в прошлом или будущем) как идеале чело­веческого существования. Исторический миф - это эмоци­онально окрашенное представление об исторической действи­тельности, вымышленный образ, замещающий в сознании эту действительность. Исторические мифы создаются кол­лективным воображением или навязываются массовому ис­торическому сознанию извне, формируя при этом опреде­ленное историческое мироощущение, социально конформное в данных условиях и призванное формировать желаемые образцы социального поведения. Входя в структуру куль­турных архетипов, мифы активизируют историческое созна­ние в периоды разочарований и краха иллюзий, алармизма и фрустрации. Современная публицистика дает немало при­меров активизации мифологизированного сознания: разоча­ровавшись в советской истории, ищут нравственное утеше­ние и вдохновение в историческом прошлом России.

В отличие от мифического хронистическое сознание в зна­чительной мере ориентировано на фиксацию реальных со­бытий прошлого. При этом в таком сознании отсутствует пред­ставление о причинно-следственных связях в истории. Эти связи в хронистическом сознании замещаются изложением исторических событий в хронологической последовательнос­ти, скрепленной провиденциалистскими идеями и мораль­ными сентенциями. Отсюда истолкование истории сквозь призму божественного провидения, дихотомию добра и зла, Бога и дьявола, добродетелœей и пороков, замыслов и про­исков. Как и мифическое, хронистическое сознание формирует, подобно мифическому, историческую реальность, соответствующую идеалу своего времени, Прошлое изобра­жалось не таким, каким оно было, а таким, каким оно дол­жно было бы быть.

Развитие потребности общества в самосознании, в глубо­ком понимании логики исторического процесса привело к становлению истории как науки о прошлом, что оказало ог­ромное влияние на усиление рефлексивного начала в исто­рическом сознании. Оно обращается прежде всœего к реаль­ным фактам истории, ʼʼземнымʼʼ корням тех или иных событий и процессов, стремясь осмыслить причинно-след­ственные связи и узнать сущность исторических явле­ний. Достижением научного сознания стал историзм, требу­ющий рассматривать исторические явления в развитии, в связях с другими историческими событиями, с учетом кон­кретных условий определœенного этапа общественного разви­тия. Научное историческое сознание имеет специализиро­ванный характер, его источником и носителœем является научный этнос. По этой причине в массовом историческом сознании научная его компонента причудливо переплетается с худо­жественным вымыслом и историческими мифами. Вместе с тем, если научное сознание ориентировано на поиск исти­ны, то массовое сознание занято прежде всœего поиском ис­торической ʼʼправдыʼʼ как результата эмоционально-ценност­ного отношения к действительности.

В историческом сознании, присущем какой-либо социо­культурной среде, можно выявить также доминантные и вре­менные его формы. Так, к примеру, к доминантным формам можно отнести монументальное или антикварное, этатист­ское или либеральное, имперское или провинциальное исто­рическое сознание. К временным формам - критическое или апологетическое, толерантное или ригористское. Раз­личные социальные группы в обществе обладают капиталом разного рода, в т.ч. и символическим, то есть распо­лагают возможностями по внедрению и культивированию устойчивых принципов восприятия исторической реально­сти, конформных их собственным структурам, трансформи­руя внутренний мир людей, в т.ч. и их историческое сознание. При этом изменяются, как правило, не доминант­ные, а временные его формы, способные к осуществлению полной инверсии: стать, к примеру, из апологетического кри­тическим, а затем в модифицированном виде - вновь апо­логетическим. Трансформация исторического сознания про­исходит обычно в условиях кризиса общественной системы, при смене политических режимов, при резком изменении курса общественного развития, когда в ситуации ʼʼпереоцен­ки социально значимых ценностейʼʼ начинается ʼʼпереписы­вание историиʼʼ.

Что такое историческое сознание? - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Что такое историческое сознание?" 2017, 2018.

Историческое сознание - память о прошлом и интерес к нему - свойственно в той или иной степени всем людям и народам. Вместе с тем и само отношение к прошлому, и способы получения информации о нем чрезвычайно разнообразны, что позволяет говорить о существовании разных типов исторического сознания. Основное различие между ними определяется двумя факторами: во-первых, разными пропорция­ми эмоционального и рационального отношения к прошлому; во-вторых, степенью достоверности той картины, которая вос­создается на основе отдельных исторических свидетельств.

Состав исторической памяти во многом зависит от субъек­тивных и эмоциональных аспектов: сообщество вольно или не­вольно обращается к прошлому как источнику информации. Массовое сознание воспринимает прошлое эмоционально, ищет в нем подтверждение собственных ожиданий и предпочтений, с легкостью стирает границы между достоверной и вымышлен­ной картинами событий. Социальная, или культурная, память указывает на неразрывную связь поколений, дает примеры опы­та, который может быть использован в настоящем. В основе на­учного исторического сознания - признание различия между прошлым и настоящим, требование достоверности информации, на основании которой прошлое может быть восстановлено, по­стоянные сомнения относительно того, в какой степени истори­ческие явления могут быть сопоставлены с фактами современ­ной жизни. История как опыт социальной жизни, без которой современное общество не может осознать себя и определить пу­ти развития, критически оценивается наукой с точки зрения способов и возможностей применения этого опыта .

Для массового, или некритического, исторического сознания характерны три особенности: осовременивание прошлого; ретроспективный подход к прошлому, представляющему в данном контексте интерес только с точки зрения происхожде­ния современных явлений социальной жизни; свободное использование вымысла и воображения для ре­конструкции целостного образа прошлого.

Массовое сознание ищет в прошлом примеры для подража­ния или осуждения. Это означает, что история воспринимается как своего рода иллюстрация этических предпочтений конкрет­ной эпохи. Исторические персонажи изображаются как приме­ры социального поведения, им приписываются качества и моти­вы, которые представители отдельного сообщества считают оп­ределяющими для собственного поведения.

Рассмотрим пример из европейской средневековой истории. В XII в. в Германии (землях, входящих в состав современной Германские племена эпохи Великого переселения народов, варварские королевства, средневековые государства и монархии позднего средневековья воспринимались не как особые способы интеграции общества, для каждого из которых свойственны ин­дивидуальные формы этнического сознания и политической ор­ганизации, но всего лишь как этапы национального и государст­венного единения. Войнам средневековья приписывались те же причины, что и конфликтам нового времени: борьба националь­ных государств за свои интересы .

Другим примером поиска исторических корней современнос­ти является стремление найти в прошлом предпосылки нынеш­ней демократии: в качестве таковых рассматривали устройство античных городов-полисов, Римской республики, средневековых городов-коммун, сословную организацию средневекового рыцар­ства. Всем этим разнородным и принадлежавшим к разным эпо­хам явлениям приписывались такие качества, как принципы сво­боды и равенства членов сообщества, культивирование институ­тов коллективного и публичного принятия важнейших решений. В современной России поворот к идеологии демократии и сво­бодного общества отразился в стремлении найти подобные тра­диции в собственной истории: в качестве примера древней поли­тической демократии вполне серьезно упоминается Новгород­ское вече.

Примечательно, что в современном мире любое сообщество или социальное движение стремится обнаружить своих «истори­ческих предков»: так, феминистское движение ставит целью, с одной стороны, найти в истории примеры значительной и осо­бой роли женщин, с другой - заявить о моральной несправед­ливости тотального господства мужчин в социальной и полити­ческой жизни предшествующих эпох. Идеологи национальных движений, борьбы этнических меньшинств за права или полити­ческую свободу используют в качестве аргумента тот факт, что в далеком прошлом соответствующие права или свободы народа были отняты в результате несправедливых действий другого на­рода или государства. Одним словом, к истории обращаются как к аргументу, оправдывающему актуальные для современности идеологические, социальные, политические притязания. Послед­ним приписывается моральная обоснованность и длительное су­ществование. Подобная предыстория актуальных идей и устрем­лений нередко конструируется пристрастно, прошлое наделяет­ся теми чертами, которых оно было лишено по существу.

Кроме того, прошлое трактуется однозначно и предвзято. Так, идея исторической справедливости притязаний какого-то народа на определенные территории требует того, чтобы из свидетельств прошлого были удалены факты, подтверждающие ис­торические права других народов на эти территории. Восприя­тие прошлого как исторической традиции, оправдывающей уст­ремления и претензии отдельных народов или социальных групп, является иррациональным и нередко опасным порожде­нием массового сознания. Оно игнорирует сложность историче­ских процессов, а иногда и прямо фальсифицирует связи между явлениями, относящимися к разным эпохам, создает иллюзию древности и бесспорности идей, порожденных современной си­туацией .

Впрочем, историкам-исследователям, придерживающимся принципов объективности и стремящимся к непредвзятому ана­лизу фактов, также трудно очистить свое восприятие прошлого от эмоциональной окраски и отказаться от трактовки минувших событий как прямых предшественников настоящего.

Может ли историк быть беспристрастен? Этот вопрос явля­ется основополагающим для современной науки, однако им за­давались и люди предшествующих эпох, способные критически осмыслить неоднозначность прошлого и знания о нем. Историк никогда не получает материал для своего исследования в гото­вом виде: факты, содержащиеся в источниках (свидетелях про­шлого) должны быть сначала собраны, а затем проанализирова­ны и истолкованы.

Обе процедуры, в том числе исходная, связанная с отбором материала, зависят от того, какие задачи ставит перед собой ис­торик. В современной историографии широкое распростране­ние получила идея о том, что, в отличие от специалистов в сфере наук о природе, историки сами создают материал для своего ис­следования. Это не значит, что они фальсифицируют или допол­няют данные источников произвольными суждениями, однако из всего многообразия свидетельств они вынуждены отбирать определенную информацию .

Вопрос о том, что первично - источники (фактический ма­териал) или интеллектуальная схема, - оказывается в работе историка сродни знаменитому парадоксу о курице и яйце. При­ступая к исследованию, историк должен иметь предварительную гипотезу и систему теоретических и концептуальных представ­лений, так как без них он не сможет начать работу со свидетель­ствами прошлого. На этапе истолкования отобранных и система­тизированных данных результаты его труда в еще большей сте­пени зависят от научных, этических и моральных предпочтений. В своем отношении к прошлому историк не может руководствоваться только требованием объективного и беспристрастного анализа и не способен полностью подчинить принципу историзма свое восприятие исторической реальности. Иные эпохи и общества интересны для историка с точки зрения их сопоставле­ния с его собственным временем. Как и любой другой человек, интересующийся историей, подобно многим поколениям дале­ких предшественников, ничего не знавших о принципах науч­ности и историзма, он ищет в прошлом истоки тех ценностей и форм социальной жизни, которые наиболее значимы в совре­менном ему обществе. В истории исследователь находит элемен­ты социальной организации, сходные или отличные от тех, ко­торые являются базовыми для его собственной эпохи. Совре­менность остается идеальной моделью, от которой историк отталкивается в истолковании прошлого.

Может ли, например, современный историк, разделяющий ценности демократии и свободы личности, быть беспристрастен в изучении социальной и политической жизни античности? Мо­гут ли характеристики, данные им полисной демократии антич­ной Греции и деспотическим монархиям Востока, быть простой констатацией существования различных форм государственнос­ти? Вольно или невольно он видит в античном мире черты близ­кой и значимой для него организации социальной жизни, а пото­му рассматривает античность как предшественницу современно­го общества и одновременно воспринимает восточные традиции как действительно чужой, отступающий от нормального путь развития. В отличие от обывателя, исследователь может созна­тельно дистанцироваться от подобного эмоционального и ценно­стного восприятия прошлого. Однако он не в состоянии освобо­диться от него полностью .

Еще более отчетливо моральная и политическая пристраст­ность историка обнаруживается при изучении недавнего про­шлого, живую связь с которым еще не утратило современное общество. Изучение истории Третьего рейха или советского пе­риода отечественной истории может осуществляться в разных направлениях, однако общие суждения, как правило, отражают идеологические предпочтения исследователя. Самый глубокий анализ объективных и глубинных причин, породивших фашизм или сталинизм, во многом снимает груз моральной ответствен­ности с людей, живших при этих режимах и поддерживавших их, но не способен лишить исследователя права характеризовать их как трагические периоды национальной и всемирной исто­рии. Оценка может диктоваться и реальными политико-идеоло­гическими условиями. В гитлеровской Германии историки, раз­делявшие идеологию национал-социализма, последовательно ис­кали и обнаруживали в прошлом подтверждения исконного национального превосходства германских народов и немцев как особой нации. Советские историки, следуя идеологии исключи­тельной значимости революционной борьбы, находили в российской истории прямых предшественников господствующего peжима. Это были народные восстания и крестьянские войны, декабристы, народники, революционеры и террористы - силы, олицетворявшие социальную борьбу и революцию. Вместе с тем идеология тоталитарного государства, задачей которого является борьба с внутренними врагами, требовала для совет­ской власти новой исторической генеалогии. В качестве пред­шественников и образцов для подражания выдвигались монар­хи, отличавшиеся жестокостью и деспотизмом, - Иван Грозный и Петр I, которые были любимыми историческими персонажами Сталина.

В целом можно определить три группы факторов, имеющих социально-культурную обусловленность и определяющих отно­шение историка к прошлому: научные концепции социального развития, которыми ис­следователь руководствуется при отборе, анализе и истолкова­нии исторических фактов; политические и идеологические принципы устройства об­щества, которые исследователь воспринимает как точку отсчета в своем восприятии прошлого; личные мировоззренческие и идеологические убеждения исследователя .

Таким образом, историк ангажирован своим временем и не может быть сво­боден от социальных идей и политических идеологий. Историче­ская наука, так же как и массовое сознание, создает собствен­ные мифы о прошлом и использует его для подтверждения тех или иных актуальных представлений. Однако добросовестность и профессиональная честность историка требуют отказа от пря­мого отождествления прошлого и настоящего. Историк баланси­рует на грани объективности и пристрастности, однако только он может поставить заслон на пути использования прошлого как материала для политических идеологий и ложных социальных мифов.

ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ - совокупность представлений, присущих обществу в целом и составляющим его сегментам в отдельности, о своём прошлом и прошлом всего человечества. Историческое сознание находится в близкой связи с историческим познанием. Каждая социальная и экономическая общность обладает известным комплексом исторических представлений о своём происхождении, важнейших событиях и деятелях собственного прошлого, их соотношении с историей других общностей и всего человечества. Это те «исторические предания», какие составляют неотъемлемую принадлежность духовной жизни каждого народа, способ его самовыражения, и это придаёт историческому сознанию сильную эмоциональную окраску. История органически присутствует в сознании общества. Историчны все составляющие его элементы - взгляды, идеи, политические и иные теории и т. п.

В философской литературе сознание означает человеческую способность идеального воспроизведения действительности в мышлении, высший уровень психической активности человека как социального существа. В отличие от этого, историческое сознание всегда конкретно. Оно существует как конкретная историческая закономерность, изучающая мир ментальных и духовных реальностей. Историческое сознание не является неизменным. В IX веке оно было иным, чем в XVI-м или ХХ-м веках. Но оно не одинаково также в горизонтальном измерении, различаясь на разных ступенях социальной пирамиды. Представления о настоящем и прошлом обитателей её нижних этажей существенно отличаются от воззрений тех, кто населяет верхние этажи. Присущее им в различной степени протестное настроение, захватывающее их историческую память порождает собственный образ истории, выражающий конфронтационное историческое сознание. В нём выражается значение истории как важнейшего аргумента в идейно-политической борьбе различных классов и сословий, религиозных, этнических, профессиональных и иных социальных общностей. Поэтому во все времена изучение и - в особенности - преподавание истории государство стремилось поставить под свой контроль. Формирование массового исторического сознания являлось целью его политики в области образования. Однако его вмешательство в эту сферу ведёт к её деформации. Ещё великий «трагический гуманист» Йохан Хейзинга, отмечая, что потребность в историческом знании является абсолютной потребностью человека, способом радостного приобщения к миру, с тревогой писал, что XX век, как никогда прежде, сделал историю орудием лжи на уровне государственной политики: никакая восточная деспотия в своих фантастических «свидетельствах» не обращалась с историей так, как это делает современное государство. Поэтому он предупреждал, что историческое сознание должно быть бдительным, «дабы не были воздвигнуты от имени истории кровожадные идолы, которые поглотят культуру». В кризисное время, писал он, история может стать средством достижения необходимого согласия людей.

Историческому сознанию присуще активное деятельное начало, направленное на преобразование исторической действительности. В этом его отличие от исторического познания, акцентирующего относительность исторической истины. Оно базируется на непреложных идейно-нравственных основаниях.

Историческое сознание есть моральная категория, требующая в качестве обязательного условия профессионализма историка соблюдение им некоторых моральных стандартов, предполагающих следование идейным и нравственным нормам. Они охватывают всю сферу жизнедеятельности человека от его личностных и корпоративных связей до профессиональной деятельности в области высшего и среднего образования и - опосредованно - суждений о высокой политике.

Б. Г. Могильницкий

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 189-191.

Литература:

Могильницкий Б. Г. Введение в методологию истории. М., 1989; Его же. Историческое сознание и историческая наука// Исторические воззрения как форма общественного сознания. Ч. 1. Саратов, 1995; Тавризян Г. М. Йохан Хейзинга: кредо историка // Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992; CarrE. Н. What is History? Cambridge, 1962.