Доктор исторических наук В. Пасецкий.

Витус Ионассен (Иван Иванович) Беринг A681-1741 годы) принадлежит и числу великих мореплавателей и полярных исследователей мира. Его имя носит море, омывающее берега Камчатки, Чукотки и Аляски, и пролив, отделяющий Азию от Америки.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Беринг стоял во главе величайшего географического предприятия, равного которому до середины XX века не знал мир. Возглавляемые им Первая и Вторая камчатские экспедиции охватили своими исследованиями северное побережье Евразии, всю Сибирь, Камчатку, моря и земли северной части Тихого океана, открыли неведомые ученым и мореплавателям северо-западные берега Америки.

Очерк о двух Камчатских экспедициях Витуса Беринга, который мы здесь печатаем, написан по документальным материалам, хранящимся в ЦГАВМФ (Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота). Это указы и постановления, личные дневники и научные заметки участников экспедиции, судовые журналы. Многие из использованных материалов раньше не публиковались.

Витус Бериаг родился 12 августа 1681 года в Дании, в городе Хорсенсе. Он носил фамилию матери Анны Беринг, принадлежавшей к знаменитому датскому роду. Отец мореплавателя был церковным старостой. О детстве Беринга сведений почти не сохранилось. Известно, что юношей он участвовал в плавании к берегам Ост-Индии, куда еще раньше отправился и где провел много лет его брат Свен.

Витус Беринг возвратился из своего первого путешествия в 1703 году. Корабль, на котором он плавал, прибыл в Амстердам. Здесь произошла встреча Беринга с русским адмиралом Корнелием Ивановичем Крюйсом. По поручению Петра I Крюйс нанимал на русскую службу опытных моряков. Эта встреча привела Витуса Беринга на службу в русский военный флот.

В Петербурге Беринга назначили командиром небольшого судна. Он доставлял лес с берегов Невы к острову Котлину, там по приказу Петра I создавалась военно-морская крепость - Кронштадт. В 1706 году Беринга произвели в лейтенанты. На его долю выпало немало ответственных поручений: следил за передвижениями шведских кораблей в Финском заливе, плавал в Азовском море, перегонял корабль «Перл» из Гамбурга в Петербург, совершил поход из Архангельска в Кронштадт вокруг Скандинавского полуострова.

В трудах и баталиях прошло двадцать лет. И вот наступил крутой поворот в его жизни.

23 декабря 1724 года Петр I дает указание Адмиралтейств-Коллегий отправить на Камчатку экспедицию под начальством достойного морского офицера.

Адмиралтейств-Коллегия предложила во главе экспедиции поставить капитана Беринга, поскольку он «в Ост-Индии был и обхождение знает». Петр I согласился с кандидатурой Беринга.

6 января 1725 года, всего за несколько недель до своей смерти, Петр подписал инструкцию для Первой камчатской экспедиции. Берингу предписывалось на Камчатке или в другом подходящем месте построить два палубных корабля. На этих судах следовало отправиться к берегам «земли, которая идет на норд» и которая, возможно («понеже оной конца не знают»), является частью Америки, то есть определить, действительно ли земля, идущая на север, соединяется с Америкой.

В экспедицию, кроме Беринга, были назначены морские офицеры Алексей Чириков, Мартын Шпанберг, геодезисты, штурманы, корабельных дел мастера. Всего в путешествие отправилось 34 человека.

Петербург покинули в феврале 1725 года. Путь лежал через Вологду, Иркутск, Якутск. Много недель и месяцев длился этот трудный поход. Лишь в конце 1726 года экспедиция достигла берегов Охотского моря.

К постройке судна приступили немедленно. Необходимые материалы доставляли из Якутска в течение всей зимы. Это было связано со множеством трудностей.

22 августа 1727 года только что построенное судно «Фортуна» и сопровождающий его небольшой бот покинули Охотск.

Спустя неделю путешественники увидели берега Камчатки. Вскоре в «Фортуне» открылась сильная течь. Вынуждены были зайти в устье реки Большая и разгрузить суда.

Сохранившиеся в Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота донесения Беринга в Адмиралтейств-Коллегию дают представление о тех трудностях, с которыми встретились путешественники на Камчатке, где они пробыли почти год, прежде чем смогли снова отправиться в плавание, дальше на Север.

«...По прибытии к Большерецкому устью,- писал Беринг,- материалы и провиант переправили до Большерецкого острога водою в малых лодках. При оном остроге русского жилья 14 дворов. И отправил вверх рекою Быстрою в малых лодках тяжелые материалы и некоторую часть провианта, которые довезены были водою до Верхнего Камчадальского острога за 120 верст. И той же зимою из Большерецкого острога до Верхнего и Нижнего Камчадальских острогов переправили совсем по тамошнему обычаю на собаках. А каждый вечер в пути для ночи выгребали себе станы из снегу, а сверху покрывали, понеже великие живут метелицы, которые по тамошнему называются пурги. И ежели застанет метелица на чистом месте, а стана себе сделать не успеют, то заносит людей снегом, отчего" и умирают».

Пешком и на собачьих упряжках они прошли по Камчатке более 800 верст до Нижне-Камчатска. Там был построен бот «Св. Гавриил». На нем 13 июля 1728 года экспедиция снова отправилась в плавание.

11 августа вошли в пролив, отделяющий Азию от Америки и ныне носящий имя Беринга. На следующий день моряки заметили, что земля, мимо которой они плыли, осталась позади. 13 августа корабль, подгоняемый сильным ветром, пересек Северный полярный круг.

Беринг решил, что экспедиция выполнила свою задачу. Он увидел, что американский берег не соединяется с Азией, и убедился, что нет такого соединения и дальше к северу.

15 августа экспедиция вышла в открытый Северный Ледовитый океан и продолжала в тумане плавание на северо-северо-восток. Появилось множество китов. Кругом расстилался безбрежный океан. Земля Чукотская далее к северу, по словам Беринга, не простиралась. Не приближалась к «чукотскому углу» и Америка.

На следующий день плавания тоже не было видно признаков берега ни на западе, ни на востоке, ни на севере. Достигнув 67°18" с. ш., Беринг отдал приказ возвращаться на Камчатку, чтобы «без причины» не зимовать на незнакомых безлесных берегах. 2 сентября «Св. Гавриил» возвратился в Нижне-Камчатскую гавань. Здесь экспедиция провела зиму.

Как только наступило лето 1729 года, Беринг снова вышел в плавание. Он направился на восток, где, по словам камчатских жителей, в ясные дня иногда виднелась «чрез море» земля. Во Бремя прошлогоднего плавания путешественникам ее «не случилось видеть». Бериг решил «известится доподлинно» о том, действительно ли существует эта суша. Дули крепкие северные ветры. С большими трудностями мореплаватели прошли 200 километров, «но токмо земли никакой не видали»,- писал Беринг в Адмиралтейств-Коллегию. Море окутал «великий туман», а вместе с ним начался жестокий шторм. Взяли курс на Охотск. На обратном пути Беринг впервые в истории мореплавания обогнул и описал южный берег Камчатки.

1 марта 1730 года Беринг, лейтенант Шпанберг и Чириков возвратились в Пе.тербург. В «Санкт-Петербургских ведомостях» была опубликована корреспонденция о завершении Первой камчатской экспедиции Витуса Беринга. Сообщалось, что русские мореплаватели на судах, построенных в Охотске и на Камчатке, поднялись в Полярное море значительно севернее 67° с. ш. и тем самым доказали («изобрели»), что «тамо подлинно северо-восточный проезд имеется». Далее газета подчеркивала: «Таким образом, из Лены, ежели б в северной стране лед не препятствовал, водяным путем до Камчатки, а также далее до Япана, Хины и Ост-Индии доехать возможно б было, а к тому же он (Беринг.- В. П.) и от тамошних жителей известился, что пред 50 и 60 летами некое судно из Лены к Камчатке прибыло».

Первая камчатская экспедиция внесла важнейший вклад в развитие географических представлений о северо-восточном побережье Азии, от Камчатки до северных берегов Чукотки. География, картография и этнография обогатились новыми ценными сведениями. Экспедиция создала серию географических карт, из которых особо выдающееся значение имеет итоговая карта. Она основана на многочисленных астрономических наблюдениях и впервые дала реальное представление не только о восточном побережье России, но и о размерах, протяженности Сибири. По свидетельству Джеймса Кука, который присвоил имя Беринга проливу между Азией и Америкой, его далекий предшественник «очень хорошо нанес на карту берега, определив координаты с точностью, которую при его" возможностях трудно было бы ожидать». Первая карта экспедиции, на которой показаны районы Сибири на пространстве от Тобольска до Тихого океана, была рассмотрена и одобрена Академией наук. Итоговая карта также была немедленно использована учеными России и вскоре широко распространилась в Европе. В 1735 году она была гравирована в Париже. Спустя год опубликована в Лондоне, потом снова во Франции. И далее эта карта неоднократно переиздавалась в составе различных атласов и книг... Экспедиция определила координаты 28 пунктов по маршруту Тобольск - Енисейск - Илимск - Якутск - Охотск-Камчатка-Чукотский Нос-Чукотское море, которые затем вошли в «Каталог городам и знатным местам сибирским, положенным на карту, через которых тракт имели, в какой ширине и длине оные».

А Беринг уже разрабатывал проект Второй камчатской экспедиции, которая впоследствии превратилась в выдающееся географическое предприятие, равного которому долго не знал мир.

Главенствующее место в программе экспедиции, начальником которой был назначен Беринг, отводилось исследованию всей Сибири, Дальнего Востока, Арктики, Японии, северо-западной Америки в географическом, геологическом, физическом, ботаническом, зоологическом, этнографическом отношениях. Особое значение придавалось исследованию Северного морского прохода из Архангельска в Тихий океан.

В начале 1733 года из Петербурга выехали основные отряды экспедиции. Из столицы в Сибирь направлялось более 500 морских офицеров, ученых, матросов.

Беринг вместе с женой Анной Матвеевной отправился в Якутск, чтобы руководить переброской грузов в порт Охотск, где предстояло построить пять кораблей для плавания по Тихому океану. Беринг следил за работой отрядов X. и Д. Лаптевых, Д. Овцына, В. Прончищева, П. Лассиниуса, занимавшихся исследованием северных берегов России, и академического отряда, в состав которого входили историки Г. Миллер и А. Фишер, натуралисты И. Гмелин, С. Крашенинников, Г. Стеллер, астроном Л. Делякроер.

Архивные документы дают представление о необычайно активной и разносторонней организаторской работе мореплавателя, руководившего из Якутска деятельностью многих отрядов и звеньев экспедиции, которые вели исследования от Урала до Тихого океана и от Амура до северных берегов Сибири.

В 1740 году было закончено строительство пакетботов «Св. Петр» и «Св. Павел», на которых Витус Беринг н Алексей Чириков предприняли переход в Авачинскую гавань, на берегу которой заложили Петропавловский порт.

В плавание на двух кораблях уходило 152 офицера и матроса и двое из членов академического отряда. Профессора Л. Делякроера Беринг определил на судно «Св. Павел», а адъюнкта Г. Стеллера взял на «Св. Петр» в состав своего экипажа. Так начался путь ученого, получившего потом всемирную известность.

4 июня 1741 года корабли вышли в море. Они взяли курс на юго-восток, к берегам гипотетической Земли Хуана де Гама, которая значилась на карте Ж. Н. Делиля и которую было приказано отыскать и исследовать по пути к берегам северо-западной Америки. Сильные штормы обрушились на суда, но Беринг настойчиво шел вперед, стараясь точно исполнить указ Сената. Часто наплывал туман. Чтобы не потерять друга друга, на кораблях били в колокол или стреляли из пушек. Так прошла первая неделя плавания. Суда достигли 47° с. ш., где должна была находиться Земля Хуана де Гама, но никаких признаков суши не было. 12 июня путешественники пересекли следующую параллель - никакой земли. Беринг приказал идти на северо-восток. Главной своей задачей он считал достичь северо-западных берегов Америки, еще не открытых и не исследованных ни одним мореплавателем.

Едва суда прошли первые десятки миль к северу, как оказались в густом тумане. Пакетбот «Св. Павел» под командой Чирикова исчез из виду. Несколько часов было слышно, как там били в колокол, давая знать о своем местонахождении, потом не стало слышно ударов колокола, и глубокая тишина легла над океаном. Капитан-командор Беринг приказал выстрелить из пушки. Ответа не последовало.

Три дня Беринг бороздил море, как было условлено, в тех широтах, где разлучились суда, но так и не встретил отряда Алексея Чирикова.

Около четырех недель пакетбот «Св. Петр» шел океаном, встречая по пути лишь стада китов. Все это время штормы нещадно трепали одинокое судно. Бури следовали одна за другой. Ветер рвал паруса, наносил повреждения рангоуту, расшатывал крепления. В пазах кое-где появилась течь. Взятая с собой пресная вода была на исходе.

«17 июля,- как записано в вахтенном журнале,- с полудни в половине первого часа увидели землю с высокими хребтами и сопку, покрытую снегом».

Берингу и его спутникам не терпелось поскорее высадиться на открытый ими американский берег. Но дули сильные переменные ветры. Экспедиция, опасаясь каменных рифов, вынуждена была держаться в отдалении от земли и следовать вдоль нее на запад. Лишь 20 июля волнение уменьшилось, и моряки решили спустить шлюпку.

Беринг отправил на остров натуралиста Стеллера. Стеллер провел 10 часов на берегу острова Каяк и успел за это время ознакомиться с покинутыми жилищами индейцев, предметами их быта, оружием и остатками одежды, описал 160 видов местных растений.

Конец июля н август «Св. Петр» шел то в лабиринте островов, то в небольшом отдалении от них.

29 августа экспедиция снова приблизилась к земле и стала на якорь между несколькими островами, которые были названы Шумагинскими по имени матроса Шумагина, он только что скончался от цинги. Здесь путешественники впервые познакомились с жителями Алеутских островов, обменялись с ними подарками.

Наступил сентябрь, океан заштормил. Деревянное судно с трудом выдерживало натиск урагана. Многие офицеры стали поговаривать о необходимости остаться на зимовку, тем более что воздух становился все более студеным.

Путешественники решили поспешить к берегам Камчатки. В вахтенном журнале появляется все больше н больше тревожных записей, свидетельствующих о трудном положении мореплавателей. Пожелтевшие страницы, торопливо исписанные дежурными офицерами, говорят о том, как плыли они день за днем, не видя земли. Небо было затянуто тучами, сквозь которые многие сутки не пробивался солнечный луч и не виднелась ни одна звезда. Экспедиция не могла точно определить свое местонахождение и не знала, с какой скоростью продвигаются они к родному Петропавловску...

Витус Беринг был тяжело болен. Недуг еще больше усилился от сырости и холода. Почти непрерывно лил дождь. Положение становилось все серьезнее. По расчетам капитана, экспедиция находилась еще далеко от Камчатки. Он понимал, что доберется до родной обетованной земли не раньше конца октября, и это лишь в том случае, если западные ветры переменятся на попутные восточные.

27 сентября налетел жестокий шквал, а через три дня началась буря, которая, как отмечено в вахтенном журнале, развела «великое волнение». Только спустя четыре дня ветер несколько уменьшился. Передышка оказалась непродолжительной. 4 октября налетел новый ураган, и огромные волны снова в течение нескольких суток обрушивались на борты «Св. Петра».

С начала октября большая часть команды уже так ослабела от цинги, что не могла принимать участия в корабельных работах. У многих отнялись руки и ноги. Запасы провизии катастрофически таяли...

Перенеся жестокий многодневный шторм, «Св. Петр» снова стал, несмотря на встречный западный ветер, продвигаться вперед, и вскоре экспедиция открыла три острова: Св. Маркиана, Св. Стефана и Св. Авраама.

Драматичность положения экспедиции усугублялась с каждым днем. Не хватало не только продовольствия, но и пресной воды. Офицеры и матросы, которые еще держались на ногах, были измучены непосильной работой. По словам штурмана Свена Вакселя, «корабль плыл как кусок мертвого дерева, почти без всякого управления и шел по воле волн и ветра, куда им только вздумалось его погнать».

24 октября палубу покрыл первый снег, но, к счастью, продержался недолго. Воздух становился все более и более студеным. В этот день, как отмечено в вахтенном журнале, больных было «разных чинов 28 человек».

Беринг понимал, что в судьбе экспедиции наступил самый ответственный и тяжелый момент. Сам, совершенно обессиленный болезнью, он все же поднимался на палубу, навещал офицеров и матросов, пытался поднять веру в благополучный исход путешествия. Беринг обещал, что как только на горизонте появится земля, они непременно причалят к ней и остановятся на зимовку. Команда «Св. Петра» верила своему капитану, и все, кто мог передвигать ноги, напрягая последние силы, исправляли срочные и необходимые корабельные работы.

4 ноября рано утром на горизонте обозначились контуры неизвестной земли. Приблизившись к ней, отправили на берег офицера Плениснера и натуралиста Стеллера. Там они обнаружили лишь заросли карликовой ивы, стлавшейся по земле. Нигде не росло ни одного деревца. Кое-где на берегу лежали бревна, выброшенные морем и засыпанные снегом.

Поблизости текла небольшая речка. В окрестностях бухты обнаружили несколько глубоких ям, которые, если их покрыть парусами, можно приспособить под жилье для больных матросов и офицеров.

Началась высадка. Беринга на носилках перенесли в подготовленную для него землянку.

Высадка проходила медленно. Голодные, ослабевшие от болезни моряки умирали по пути от корабля к берегу или едва ступив на землю. Так погибло 9 человек, 12 матросов скончалось во время плавания.

28 ноября сильной бурей корабль сорвало с якорей я выбросило на берег. Моряки в первое время не придали этому серьезного значения, так как верили, что высадились на Камчатку, что местные жители помогут ям на собаках добраться до Петропавловска.

Группа, отправленная Берингом на разведку, поднялась на вершину горы. С высоты они увидели, что вокруг них расстилается безбрежное море. Они высадились не на Камчатке, а на затерянном в океане необитаемом острове.

«Это известие,- писал Свей Ваксель,- подействовало на наших людей, словно удар грома. Мы ясно поняли, в какое беспомощное и тяжелое положение попали я что нам угрожает полная гибель».

В эти трудные дни недуг все сильнее мучил Беринга. Он чувствовал, что дни его сочтены, но продолжал заботиться о своих людях.

Капитан-командор лежал один в землянке, прикрытой сверху брезентом. Беринг страдал от холода. Силы оставляли его. Он не мог уже пошевелить ни рукой, ни ногой. Сползавший со стен землянки песок засыпал ноги и нижнюю часть тела. Когда офицеры хотели откопать его, Беринг воспротивился, заявив, что так теплее. В эти свои последние, самые трудные дни, несмотря на все несчастья, выпавшие на долю экспедиции, Беринг не утратил бодрости духа, он находил задушевные слова, чтобы ободрить своих приунывших товарищей.

Беринг умер 8 декабря 1741 года, не подозревая о том, что последнее пристанище экспедиции находится в нескольких сутках хорошего хода судна от Петропавловска.

Спутники Беринга пережили тяжелую зиму. Питались мясом морских животных, которые водились здесь в изобилии. Под руководством офицеров Свена Вакселя и Софрона Хитрово они выстроили новое судно из обломков пакетбота «Св. Петр». 13 августа 1742 года путешественники простились с островом, который назвали именем Беринга, и благополучно достигли Петропавловска. Там они узнали, что пакетбот «Св. Павел», которым командовал Алексей Чириков, возвратился на Камчатку еще в прошлом году, открыв, как я Беринг, северо-западные берега Америки. Эти земли вскоре были названы Русской Америкой (ныне Аляска).

Так закончилась Вторая камчатская экспедиция, деятельность которой увенчалась великими открытиями и выдающимися научными достижениями.

Русские моряки первыми открыли неведомые ранее северо-западные берега Америки, Алеутскую гряду, Командорские острова и перечеркнули мифы о Земле Хуана де Гама, которую западноевропейские картографы изображали на севере Тихого океана.

Русские корабли первыми проложили морской путь из России в Японию. Географическая наука получила точные сведения о Курильских островах, о Японии.

Результаты открытий и исследований в северной части Тихого океана нашли отражение в целой серии карт. В их создании принимали участие многие из оставшихся в живых участников экспедиции. Особо выдающаяся роль в обобщении добытых русскими моряками материалов принадлежит Алексею Чирикову - одному из блестящих и искусных мореходов того времени, преданному помощнику и преемнику Беринга. На долю Чирикова выпало завершение дел Второй камчатской экспедиции. Он составил карту северной части Тихого океана, на которой с поразительной точностью показаны путь корабля «Св. Павел», открытые моряками северо-западные берега Америки, острова Алеутской гряды и восточные берега Камчатки, служившие исходной базой для русских экспедиций.

Офицеры Дмитрий Овцын, Софрон Хитрово, Алексей Чириков, Иван Елагин, Степан Малыгин, Дмитрий и Харитон Лаптевы составили «Карту Российской империи, северных и восточных берегов, прилежащих к Северному Ледовитому и Восточному океанам с частью вновь найденных чрез морское плавание западных американских берегов и острова Япона».

Столь же плодотворной была деятельность северных отрядов Второй камчатской экспедиции, нередко выделяемых в самостоятельную Великую северную экспедицию.

В итоге морских и пеших походов офицеров, штурманов и геодезистов, действовавших в Арктике, было исследовано и картировано северное побережье России от Архангельска до Большого Баранова Камня, находящегося к востоку от Колымы. Тем самым, по словам М. В. Ломоносова, был «несомненно доказан проход морской из Ледовитого океана в Тихий».

Для изучения метеорологических условий Сибири были созданы наблюдательные пункты от Волги до Камчатки. Первый в мире опыт организации метеорологической сети на столь обширном пространстве блестяще удался русским ученым и морякам.

На всех судах Второй камчатской экспедиции, которые плавали по полярным морям от Архангельска до Колымы, по Тихому океану до Японии и северо-западной Америки, велись визуальные, а в отдельных случаях и инструментальные метеорологические наблюдения. Они внесены в вахтенные журналы и сохранились до наших дней. Сегодня эти наблюдения имеют особую ценность еще и потому, что они отражают особенности атмосферных процессов в годы экстремально повышенной ледовитости арктических морей.

Научное наследство Второй камчатской экспедиции Витуса Беринга столь велико, что не освоено полностью до сих пор. Его использовали и сейчас широко используют ученые многих стран.

Отечественные мореплаватели - исследователи морей и океанов Зубов Николай Николаевич

2. Первая камчатская экспедиция (1725–1730)

2. Первая камчатская экспедиция

Не забывал Петр Первый и дальневосточных окраин России, о которых в его время поступали все новые и новые сведения.

Вполне достоверно, что Камчатка впервые была посещена еще в 1696 г. служилым человеком Морозко (Старицыным). Первое, притом исключительно полное, географическое описание Камчатки было сделано Владимиром Атласовым, совершившим замечательное путешествие вдоль всей Камчатки, почти до мыса Лопатка (1697–1699). При этом Атласов «видал как бы остров есть» (Курильские острова.-Н. 3.).

В 1700 г. Иван Шамаев сообщил, что «против Караги реки в море значится остров, и на том де острову Иван Голыгин с товарищами, трое человек в байдарах для проведывания к иноземцам ездили, а гресть до того острова в байдарах день… А после его, Ивана, на том острову русские люди никто не бывали…»

На основании этого сообщения Д. М. Лебедев считает, что остров Карагинский был не только известен, но и посещен русскими не позже 1700–1701 гг.

В 1702 г. на Камчатку был послан мореход Михаил Наседкин.

В своем сообщении Наседкин, между прочим, рассказывал, что «против Камчатского устья значится остров, а какие на том острову люди есть, того де он, Михайло, не ведает…»

Основываясь на этом сообщении, Д. М. Лебедев считает, что первые, хотя и туманные, сведения о Командорских островах русские получили еще в 1700 г., а Якутска эти слухи достигли не позже 1710 г.

Кроме сведений о Камчатке, Наседкин, не позже 1706 г., вполне определенно рассказывал о Курильских островах, которые он усмотрел с мыса Лопатка: «в море за переливами земля, а проведывать де той земли не на чем».

О том, что на Дальнем Востоке в то время знали о существовании Берингова пролива, свидетельствует показание Атласова, данное им в Москве в 1701 г., а именно: «меж Колымы и Анадыря реки необходимый нос, который впал в море, и по левой стороне того носу (т. е. в Чукотском море. – Н. 3.) на море летом бывают льды, а зимою то море стоит мерзло, а по другую сторону этого носу (т. е. в Беринговом море.-Н. 3.) весною льды бывают, а летом не бывают. А на этом необходимом носу он, Володимир, не бывал. А тутошние инородцы чюкчи, которые живут около того носу и на устье Анадыря реки, сказывали, что против того необходимого носу есть остров, а с того острову зимою, как море замерзнет, приходят иноземцы…»

Нельзя не подчеркнуть, что у Атласова были познания не только о географии мыса Дежнева, но и о ледовом режиме Чукотского и Берингова морей.

Поступали и другие сведения.

В 1711 г. якутский казак Петр Ильич Попов и промышленник Егор Васильевич Толдин ходили к «Анадырскому носу» (мыс Дежнева.-Н. 3.) и узнали, что между Азией и Америкой существует пролив, что в этом проливе есть острова, на которых живут «зубатые люди» и что русские раньше проходили этот пролив на кочах.

В 1711 г. Данила Яковлевич Анцыферов и Иван Петрович Козыревский перебрались на северные Курильские острова (Шумшу и Парамушир (?). В 1713 г. Козыревский во главе отряда казаков вновь побывал на первых трех Курильских островах и составил их схематические карты и описания. Кроме того, он собрал сведения о Японии и о морских путях к ней. В 1713 г. казаки Семен Анабара и Иван Быков побывали на Шантарских островах в Охотском море.

Путешествия на Камчатку совершались в это время только по суше. Петр обещал большую награду за открытие морского пути к ней.

В 1716 г. казачий пятидесятник Кузьма Соколов и мореходы Яков Власов Невейцын и Никифор Моисеев Треска на построенной в Охотске лодье «Охота», длиной 54 фута, совершили плавание к Камчатке, перезимовали на ней и вернулись в Охотск. Соколов составил карту своего плавания.

До этого времени карты, составляемые мореходами, были глазомерными и поэтому весьма неточными. В 1719 г. Петр послал на Дальний Восток двух геодезистов – Ивана Михайловича Евреинова и Федора Федоровича Лужина, досрочно выпущенных из основанной в 1715 г. в Петербурге Морской академии. Евреинов посылался «… до Камчатки и далее, куда вам указано, и описать тамошние места, где сошлася ль Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать, не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить».

А. В. Ефимов отмечает, что Евреинову и Лужину были поставлены иные задачи, а именно: опись Курильских островов и сбор сведений о Японии.

Осенью 1720 г. на лодье, построенной в Охотске, Евреинов и Лужин прибыли на Камчатку, где перезимовали, и в 1721 г. отправились от Камчатки на юго-запад и описали четырнадцать Курильских островов до острова Симушир включительно. Отчет о плавании, карты Сибири, Камчатки и Курильских островов Евреинов представил Петру в 1722 году.

Результаты работ Евреинова и Лужина не удовлетворили Петра. Он мечтал об изыскании морских торговых путей в Китай, Японию и Индию. Северный морской путь был кратчайшим и полностью проходил по отечественным водам.

Напрасно некоторые историки в дальнейшем стремились показать, что интерес Петра к Северу был пробужден письмами знаменитого философа и математика Лейбница или просьбами Парижской академии наук. Русским людям принадлежит и самая идея Северного морского пути, и проекты его практического освоения. Государственную пользу этого пути сознавали ближайшие соратники Петра. Еще в 1713 г. один из образованнейших людей того времени Федор Степанович Салтыков представил Петру свои знаменитые «препозиции» о мерах, необходимых для освоения северных окраин России.

Через полтора года Салтыков представил более подробные соображения, в которых имелась специальная глава «О изыскании свободного пути морского от Двины реки даже до Омурского устья и до Китай».

Надо отметить, что во второй своей препозиции «Изъявления прибыточные государству», посланной Петру 1 августа 1714 г., Салтыков предлагал для исследования Северного морского пути «построить суда в низовьях Северной Двины, Оби, на Лене у Якутска, около Святого носа, а также на Амурском устье, если только эта река подвластна России».

Далее Салтыков советовал «описывать по тому берегу от ходу морского, от Двинского устья до Обского устья, а от Обского до Енисейского, а от Енисейского до Ленского и до последнего речного устья, которое обыщется удобное близ Амуры реки, и по устье Амурское и вдоль между Епоном и Китаями» и написал подробную инструкцию для всякого рода научных исследований. Как увидим в дальнейшем, многие предложения Салтыкова вошли в план работ Великой Северной экспедиции. О необходимости изучения Северного морского пути докладывал Петру Первому исследователь Каспийского моря Ф. И. Соймонов.

Изучение Северного морского пути было действительно необходимо. Многое из того, что было сделано русскими мореходами в XVII в., было очень неточно, а многое и забыто. Достаточно напомнить, что донесения Семена Дежнева были обнаружены в Якутском архиве только спустя 90 лет после его великого географического открытия.

Однако Петру не удалось осуществить свои замыслы. За три недели до смерти, в январе 1725 г., Петр сказал генерал-адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину: «Худое здоровье (мое) заставило меня сидеть дома; я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, т. е. о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию. На сей морской карте проложенный путь, называемый Аниан, проложен не напрасно. В последнем путешествии моем в разговорах слышал я от ученых людей, что такое обретение возможно. Оградя отечество безопасностию от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству через искусство и науки. Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских?»

Эти слова Петра, как и многие другие его заветы, надолго запомнили его преемники. А. С. Пушкин писал: «Ничтожные наследники северного исполина, изумленные блеском его величия, с суеверной точностью подражали ему во всем, что только не требовало нового вдохновления».

Во исполнение своего замысла Петр собственноручно тогда же написал инструкцию для предполагаемой экспедиции. В этой инструкции говорилось:

«1. Надлежит на Камчатке, или в другом там месте, сделать один или два бота с палубами.

2. На оных ботах (плыть.-Н. 3.) возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.

3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой, и чтобы доехать до какого города европейских владений, или ежели увидят какой корабль европейской, проведать от него, как оной кюст (берег) называют, и взять на письме и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость и поставя на карту, приезжать сюды».

Петр сам назначил и руководителей экспедиции: датчанина на русской службе, капитана 1-го ранга Ивана Ивановича (Витуса Ионссена) Беринга, датчанина лейтенанта русской службы Мартына Петровича Шпанберга и питомца Морской академии лейтенанта Алексея Ильича Чирикова. В экспедиции принимал также участие гардемарин (впоследствии мичман) Петр Авраамович Чаплин.

Петр отличался умением выбирать людей, но на этот раз он ошибся. Беринг был прекрасным и исполнительным морским офицером, но как руководитель большого предприятия оказался не на высоте – он терялся, попадая в непривычные условия, и боялся в трудные минуты брать на себя ответственность.

Последняя партия экспедиции выехала из Петербурга 5 февраля 1725 г. и прибыла в Якутск в первых числах июня 1726 года.

Большая часть провизии и легкие грузы были отправлены из Якутска на вьюках лошадьми. С большим трудом, потеряв в пути больше половины лошадей (из 600), эта партия в октябре достигла Охотска. Более тяжелые грузы – пушки, якоря, паруса, часть провизии – были отправлены на пятнадцати судах, построенных в Якутске, по рекам Лене, Алдану, Мае и Юдоме до Юдомского креста. Рассчитывали доставить эти грузы по сухому пути в Охотск, или перетащить их через волок на реку Урак, впадающую в Охотское море недалеко от Охотска. Дальше собирались перевести груз морем в Охотск. Однако этот отряд под командой Шпанберга был застигнут в пути зимой и добрался только до пункта несколько выше устья Юдомы. Шпанберг, человек чрезвычайно деятельный, но и чрезвычайно жестокий, чтобы не терять времени, решил перевозить тяжелые грузы, «зимним путем на нартах, запрягая их людьми».

Морозы стояли жестокие, команда измоталась до крайности, провизия вся вышла, питались «ремнями, обувью, падалью и бывшими у них собаками… Многие умерли, в том числе… штурман Морисон и геодезист Лужин; иные сбежали с дороги в Якутск». Часть грузов пришлось оставить на пути, они были доставлены в Охотск только в середине лета 1727 года.

В это время в Охотске специально посланными из Якутска еще в 1725 г. мастеровыми заканчивался постройкой шитик, названный «Фортуной». Кроме того, в Охотске находилась «лодия», на которой в 1716 г. было совершено первое плавание по Охотскому морю, однако это судно было в негодном состоянии. Другая лодия, постройки 1720 г., должна была вскоре вернуться в Охотск с Камчатки.

Карта Ивана Львова, привезенная в 1726 г. в Петербург А. Ф. Шестаковым (много названий и надписей опущено).

1 июля 1727 г. Шпанберг на «Фортуне» с частью грузов экспедиции, которые в дальнейшем предполагалось перевести сухим путем в Нижне-Камчатск, вышел в Большерецк и очень быстро-11 августа – вернулся. 10 июня в Охотск вернулась «лодия 1720 года» и ее сразу стали ремонтировать.

21 августа шитик «Фортуна», на борту которого были Беринг и Шпанберг, и «лодия 1720 года», которой командовал Чириков, вышли в море и 4 сентября прибыли в Большерецк.

С большим трудом люди с грузами на обывательских собаках переехали в Нижне-Камчатск. Здесь в апреле 1728 г. был заложен и 8 июня спущен на воду бот (длиной 60 футов, шириной 20 футов, осадкой 7? футов), названный «Св. Гавриилом». 6 июня мореход из архангельских поморов Кондратам Мошков привел из Большерецка в Нижне-Камчатск шитик «Фортуну». Предполагалось взять шитик с собой, но он требовал крупного ремонта и, чтобы не терять драгоценного навигационного времени, от этого пришлось отказаться «Лодия 1720 года» была отправлена из Большерецка в Охотск.

Пребывание в Нижне-Камчатске было тяжелым. Провизии недоставало, приходилось покупать оленей, ловить рыбу сетями, сделанными из крапивы, гнать вино из местной сладкой травы, выпаривать соль из морской воды.

А. Полонский особо подчеркивает, что, будучи в Петербурге, Беринг мог не знать о проливе между Америкой и Азией. Об этом в столице узнали лишь после находки академиком Миллером в 1736 г. во время Второй Камчатской экспедиции подлинных документов Дежнева. Но в Сибири и власти и местные жители об этом хорошо помнили. Так, еще в Енисейске Беринг писал:

«Ежелиб определено было итти с устья Колымы до Анадыря, где пройти всемерно возможно, о чем новые азийские карты свидетельствуют, и жители сказывают, что прежь сего, сим путем хаживали, то могло б быть исполнено с меньшим коштом».

Наконец, в Сибири было известно, что «мореход Прокопий Нагибин, узнав в Анадырске о близости Америки от Анадырского мыса (так в те времена иногда называли мыс Дежнева.-Н. 3.), еще в 1720 году просил дать ему для исследования 200 человек команды и пряжи для сетей к изготовлению рыбы в морскую провизию, что не было уважено…». Нагибин, не получив просимых средств, соорудил судно для экспедиции в Америку на свои средства. Но на это судно в 1725 г. на реке Анадырь напали чукчи и Нагибин был убит.

Несомненно, что за время своего длительного пребывания в Якутске, Охотске и Нижне-Камчатске Беринг мог собрать много сведений о районах предстоящего плавания, в частности о том, что Азия не соединяется с Америкой. Естественно, что Беринг должен был хотя бы дополнить уже имеющиеся сведения, но, как увидим дальше, он этого не сделал.

Наконец, 13 июля 1728 г., почти через три с половиной года после отъезда из Петербурга, Беринг на «Св. Гаврииле» вышел в море. По пути на север он зашел в Анадырский залив, 1 августа побывал в бухте Св. Креста, а 6 августа зашел в бухту Преображения, в которой запасся водой.

Плавания Беринга и Чирикова на «Св. Гаврииле» (1728 и 1729) (по В. Берху, карта упрощена, много названий снято).

Таким образом, Беринг получил от чукчей новое подтверждение существования пролива между Азией и Америкой.

9–11 августа во время обхода Чукотского Носа увидели остров Св. Лаврентия, о котором Берингу рассказывали чукчи и который, как мы увидим дальше, уже был показан на карте Львова 1726 года.

13 августа на 65°30? с. ш. Беринг созвал совещание офицеров о дальнейшем плавании. Шпанберг предлагал до 16 августа итти на север и, если не будет обнаружен перешеек между Азией и Америкой, то в 66° с. ш. повернуть обратно.

А. И. Чириков, напротив, предложил:

«Понеже известия не имеется, до которого градуса ширины из Северного моря, подле восточного берега Азии, от знаемых народов европейским жителям бывали; и по оному не можем достоверно знать о разделении морем Азии с Америкою, ежели не дойдем до устья реки Колымы, или до льдов – понеже известно, что в Северном море всегда ходят льды – того ради надлежит нам непременно, по силе данного вашему благородию указа, подле земли итти, ежели не воспрепятствуют льды, или не отыдет берег на запад, к устью реки Колымы, до мест, показанных в означенном е.и.в. указе, а ежели земля будет наклоняться еще к N, то надлежит, по двадцать пятом числе сего настоящего месяца, в здешних местах искать места, где бы можно было зимовать, а наипаче против Чукотского носа, на земле, на которой, по полученной скаске от чукоч, чрез Петра Татаринова, имеется лес. А ежели до означенного числа будут противные ветры, то в то время всегда искать зимовой гавани». В этом предложении скромный Чириков показал себя умным и мужественным моряком.

15 августа 1728 г. на 67°18? с. ш., т. е. уже в Чукотском море, Беринг из-за боязни зимовки решил повернуть на юг. Уместно здесь еще раз вспомнить инструкцию Петра Первого, в которой геодезистам Лужину и Евреинову приказывалось выяснить, «сошлася ль Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать, не только зюйд и норд, но и ост и вест…» Но Беринг ограничился плаванием только на «норд и зюйд».

17 августа на обратном пути был увиден остров, названный в честь святого того дня островом Св. Диомида, также уже показанный на карте Львова 1726 года.

В следующем, 1729 г. Беринг, отослав «Фортуну» в Большерецк, на «Св. Гаврииле» пошел на восток для поисков земли, которую, по рассказам местных жителей, в ясную погоду можно видеть с берегов Камчатки. Пройдя около 200 верст и не увидев никакой земли, Беринг повернул обратно, и, обогнув Камчатку, 23 июля прибыл в Охотск. В 1730 г. Беринг вернулся в Петербург.

Так кончилась стоившая громадных средств Первая Камчатская экспедиция Беринга. Считая от выезда из Петербурга до возвращения обратно, она продолжалась около пяти лет, а работала за это время в море всего около трех месяцев.

Любопытно, что в 1728 г., как это подчеркивается А. В. Ефимовым, «в Америку отправились две экспедиции – Беринга и Мельникова, а не одна только экспедиция Беринга, как об этом принято думать».

Афанасий Мельников в 1728 г., по-видимому на шитике, отправился в Берингов пролив для описания островов и пути к Большой американской земле. На пути его судно разломало льдами и он с трудом, лишь в 1729 г., добрался до Анадырска. В 1729 г. Мельников предпринял еще одну неудачную попытку. Наконец, в 1730 г. Мельников добрался до мыса Дежнева. Здесь он встретил двух «зубатых» чукчей (зубатыми чукчами называли обитателей острова Диомида по их обычаю вставлять в прорези в губах куски кости), которые ему сказали, что до Америки по Берингову проливу можно дойти на байдарах за двое суток. Однако перевести его в Америку чукчи отказались.

Настойчивость Мельникова особенно выигрывает по сравнению с нерешительностью Беринга. Невольно возникают недоуменные вопросы: Почему Беринг не пошел в Чукотском море на восток хотя бы до кромки льдов? Почему Беринг, увидев один из островов Диомида, не попытался его обследовать? Почему обратно на Камчатку Беринг пошел почти прямым курсом и, таким образом, не использовал возможности обследования неизвестных тогда районов? Почему в 1729 г. он не повторил плавания к Берингову проливу и так нерешительно искал к востоку от устья Камчатки землю, о которой ему рассказывали местные жители? Ведь от мыса Камчатского до северо-западного мыса острова Беринга, на котором через тринадцать лет ему было суждено умереть, всего около 180 километров. А открытие Командорских островов в 1729 г. могло бы коренным образом изменить последующие события.

Еще Ломоносов писал: «жаль, что, идучи обратно (Беринг.-Н. 3.), следовал тою же дорогою и не отошел далее к востоку, которым ходом конечно бы мог приметить берега Северо-западной Америки».

По возвращении своем в Петербург Беринг представил карту плавания и краткий отчет. Этот отчет был впервые опубликован в 1735 г. в труде французского иезуита дю Альда «Описание… Китая и китайской Татарии.» На русском языке он был опубликован лишь в 1847 году.